— Достопримечательностей у вас хоть отбавляй.

— Например? Кого ты ещё знаешь?

— Игнат Могильщик, напарник Адушкина.

— Это племянник Павла Терентьевича. У них ещё живёт кот Лукьян, которого все называют «старик Огоньков».

— А ещё какие знаменитости у вас живут?

— Про Истуканова я уже упоминал, про деда говорил, собственно, и всё.

Спать легли порознь. Ваня на одном диване, Таня — на другом. Когда маленькая стрелка часов стала показывать на цифру «семь», а большая — на цифру «шесть», по подвалу разнесся грозный крик: «Олеся — моя дочка!».

В утренней тиши голос звучал зловеще громко. Ваня проснулся, повертел головой и поинтересовался:

— Василий, это ты?

Пришла очередь смеяться журналистке. Успокоившись, Таня сказала то ли в шутку, то ли всерьез:

— До семи у нас тридцать минут, зря что ли, миллионы платил, иди ко мне.

— Спи, — огрызнулся Грешнов, — тоже мне, нашлась проститутка.

Но у Тани после этих слов и последний сон пропал. Журналистка стала жаловаться Ване:

— В переходе видела ребенка, он просил, чтобы ему купили игрушку. А мама ему говорит: «Денежек нет». Обломись. Вот и мне так же всю мою жизнь, — ни спасательного круга нового… Ах, солнечный удар? Ну, полежи в теньке. Этой кобыле Ноле всё. И отдельную комнату и всё, что только душа пожелает, а мне — ничего. В девять лет — психоневрологический диспансер, лесная школа. До трех лет трижды переболела воспалением легких. А бабка моя всё удивлялась: «Ну, надо же, и на этот раз не умерла. Видимо, сильный у неё ангел-хранитель». И так вся жизнь из одних обломов.

— Поэтому решила в проститутки записаться? — сквозь дремоту спросил Ваня.

— Да так же, как твой Костя, хотела книгу написать о жизни падших женщин. Мечтала прославиться и разбогатеть.

— Не успеешь даже тему изучить, у проституток жизнь короткая.

— Ты откуда знаешь?

— Достоевского читаю.

— Я душ приму, не подглядывай, — сказала Таня и пошла в ванную комнату.

— Ну вот, то в постель зовёт, то не смотри, — притворно заворчал Грешнов.

— Что ты сказал? — спросила журналистка.

— Олеся — моя дочка! — ответил за Ваню попугай Женька.

Что же было с Таней до того, как оказалась она в шеренге «ночных бабочек»? В тот день Будильник зашла к Гаврилову, а у Сергея в гостях был их общий знакомый по лесной школе Андрей Вуколкин. Стриженный на голо, вся голова в шрамах, Вуколкин рассказывал о своей женитьбе на женщине старше него на сорок лет. Таню это вывело из себя она сболтнула, что пойдёт лучше ночевать в общежитие автобусного парка к пьяным водилам, чем будет сидеть и слушать подобную чушь. На вопрос Сергея, зачем, ответила: «мужика очень хочется». Дала Гаврилову пощечину, после того, как он, по её же просьбе, коснулся её груди и выбежала из квартиры. Сергей, последовал за ней и пытался, как мог, её вернуть. Оторвавшись от Гаврилова не без помощи Юры Грешнова, журналистка пришла к Лене-Танец, снимавшей квартиру неподалеку. Та узнав, что Будильник хочет попробовать мужика и собралась в общагу, Таня и ей сгоряча несла всю эту блажь, посмеявшись над ней, предложила работу. «У нас всё честно. Деньги с сутенёром делим пополам. Он же нас и охраняет. Хочешь, позвоню ему, сегодня же выйдешь на „точку“», — предложила так называемая Отолива. Таня согласилась с её предложением, попросив попавшийся на глаза чёрный парик и старое синее платье, принадлежавшие хозяйке съёмной квартиры.

— Думаю, она не будет в претензии, — сказала Лена-Танец. — Все наряжаются выходя на «точку». Ты одна будешь, как пугало огородное.

Таня оставила насмешку без внимания.

— Жить негде, с работы выгнали, — говорила Будильник, переодеваясь.

— Никому ничего не говори. Там каждая за себя. Чужая судьба никого не интересует.

На самом деле у Тани была и квартира на Гоголевском бульваре, и работа в центральной московской газете. Это она так отпуск решила провести, с пользой для книги, которую мечтала написать. Впрочем, это мы уже знаем.

Сдав смену Никандру, вернувшемуся с халтуры в треуголке и кафтане, Ваня с Таней отправились к Косте Дубровину. Двоюродному брату телефонировала жена из Ивантеевки, где проживала и трудилась гувернанткой, плакала, просила мужа приехать и забрать её. Так двоюродный брат, позвонив в семь часов утра, мотивировал свою просьбу немедленно зайти к нему.

— Я знаю, что сегодня моя очередь деда кормить, но обстоятельства чрезвычайные, — с порога стал давать распоряжения Константин, не обращая внимания на гостью, с которой пожаловал Ваня. — Покорми за меня Кононовича и Аникушу. Кто знает, может я там останусь с ночёвкой.

Иван Данилович усмехнулся паническому состоянию брата.

— До Ивантеевки час езды с Ярославского вокзала, — напомнил Грешнов, — к вечеру вернёшься.

— Я на электричке не поеду. От ВДНХ автобус ходит, доберусь на нём.

— На автобусе точно в какой-нибудь Красноармейск уедешь.

— Всё будет нормально, — рассеянно сказал Костя.

Он взял большую спортивную сумку, набитую вещами так, словно и в самом деле собрался куда-то в дом отдыха с ночёвкой, а возможно, и не одной. Отдал Ване ключи и, не здороваясь, не прощаясь, не замечая Тани, вышел из квартиры.

— Чудак он какой-то, — сказала Таня после того, как дверь захлопнулась.

— Любящий муж и заботливый отец, — поправила её Аникуша.

Ваня оставил Таню Будильник с племянницей, а сам пошёл кормить деда Петра.

Оставшись наедине с маленькой хозяйкой, гостья достала диктофон и спросила у девочки:

— Знаешь, что это такое?

— Знаю. Приспособление, чтобы брать интервью у известных людей.

— Хочешь рассказать о себе всему миру?

— А что рассказывать?

— То, что считаешь нужным. О себе говори. Тебя же все считают необыкновенной? Вот и расскажи, как это — быть маленьким гением. Представь, что мы играем с тобой в игру, — ты знаменитость, я репортёр.