— Во временные трудности, — подсказала Таня.

— «Ишь ты, пошли на панель», — смеялся Ваня, передавая слова Гаврилова. — «Я докажу им всю низость их поступка, но прежде спасу».

— Всё это напоминает отношения Дон Кихота с дамами легкого поведения. Идальго так же им рассказывал что-то интересное. Они его с вниманием слушали, а затем, извинялись и говорили: «Ты нас прости, но нам надо готовиться». Проститутки! Проституция! Эта тема, как горячие пирожки. Ты меня должен понять. Я хотела всё на диктофон записать, а затем книгу о их нелегкой жизни состряпать.

— На диктофон тебе не грязь всякую надо записывать, а мысли наших маленьких вундеркиндов, — Аникуши и Доминика. И, конечно, воспоминания моего деда Петра. Правда он тот ещё сказочник. Как-то пригласили в школу, а он из баловства стал рассказывать, как вместе с партизанами Гитлера вешал. Скандал вышел…

— Неинтересно.

— Когда я, будучи ребёнком, увидев женщину с большим животом, спросил дедушку: «Она беременная?». Он мне ответил: «Необязательно. Есть такая болезнь — материализм. Этих больных пучит и от них много вони». Мне лет шесть было, но я всё понял, что он хотел этим эзоповым языком мне сказать, нарочно подменяя «метеоризм» «материализмом».

— Расскажи мне про дружка твоего, Бориса «Седого».

— А что про него рассказывать? Отец его, Валерий Николаевич, работает в шиномонтаже, был одно время даже его совладельцем наравне с прозаиком Геннадием Гамаюном. Но по злобе отказался хозяйничать, прогнал работника и сам теперь гайки крутит. Был у Борьки дядя Аркадий, в молодости погиб.

— А ты знаешь, что твой дружок сожительствует с моей матерью?

— Да брось ты, — засмеялся Ваня. — Посмотри на Борьку и Зинаиду Богдановну. Вот, что точно знаю, до Бунтова она была женой Николая Сергеевича Паря. На заводе он был начальником цеха, а на сцене народного театра бабу Ягу в детском спектакле «Аленький цветочек» играл. Режиссёр, передавая жалобы родителей, говорил ему: «Вы когда на авансцене падаете, высоко ноги задираете».

— А он ему ответил: «У меня под юбкой всё чисто».

— Да. Откуда ты знаешь?

— Николай Сергеевич — мой отец. Он водил меня смотреть на бабу Ягу. И Нину Начинкину косвенно знаю, она в этом спектакле играла Кикимору, с ней мать дружит.

— Кто с Ниной только не дружит.

— Говоришь, твой брат Костя с моей матерью коммунальные соседи?

— Да. Гриша Бунтов с Зинаидой Угаровой одну комнату занимают, а брат Костя с Аникушей — другую.

— Аникуша — жена?

— Это дочь Кости, Анечка, которую все зовут Аникуша.

— А у Кости есть жена?

— Есть. Красавица Алла. Она временно живёт и работает отдельно. Деньги для семьи зарабатывает. В гувернантках у детей Льва Львовича.

— А Миша Профессор женат на сестре Льва Львовича? Профессор — это фамилия или ученая степень?

— Мишу зовут Михаил Андреевич Каракозов. Профессор — это прозвище. Да, он женат на Майе Львовне, в девичестве Ласкиной.

— Сморкачёв — один из прислужников твоего брата Василия?

— Слушай, у тебя поразительные способности к разведдеятельности. Ты у нас всего месяц…

— Околачиваешься, — подсказала Таня.

— Обитаешь, — не воспользовался подсказкой Ваня, — но уже всё про всех знаешь. Да, Влад Сморкачёв работает у брата. Мы с тобой сейчас его работу выполняем. Охраняем рухлядь, которая никому не нужна. «Прислужников», как ты выражаешься, у брата двое. Один Влад, другой — Никандр, в данный момент в образе пирата стоит у дверей ресторана «Корабль». Подхалтуривает в качестве щвейцара и зазывалы одновременно. У него борода, один глаз широкой чёрной лентой закрыт. Если не погонят, думаю, для пущей достоверности будет брать с собой на работу Женьку. Фамилия у него — Уздечкин. Это они здесь всё отремонтировали, после чего устроили их сторожами. Посменно дежурят, охраняют по ночам, а днём всё тем же ремонтом занимаются. Часиков в семь, в половине восьмого пожалуют. Придут к нам на смену, разбудят.

— Ты же говоришь, они днём ремонт делают?

— Это уже нелегально. Должны в подвале сидеть, им за это Ласкин зарплату платит.

— Олеся — моя дочка! — заорал попугай.

Таня вздрогнула, Иван Данилович засмеялся.

— Это птица, — пояснил он. — у брата дочь Олеся, и он, как напьётся, ходит и повторяет одну и ту же фразу.

— Что повторяет?

— То, что ты слышала. И попугай, разумеется, выучил, на то он и попугай. А до этого всё молчал, не думали, что птица сможет заговорить.

— Нина Начинкина — любовница Василия?

— У брата много любовниц, даже баба Паша.

— А у Нинки сын — Доминик?

— Да. Хороший парень, местная достопримечательность. К десяти годам прочитал всего Чарльза Диккенса, Джека Лондона, Марка Твена, Жюля Верна. Все книги, что были в шкафу, прочитал.

— С незнакомыми людьми он разговаривает?

— Доминик разговаривает со всеми. И с незнакомыми также легко, как со знакомыми. И с птицами, которых кормит, и с посудой, которую за собой моет, всё это — его игра. А со стороны может показаться, что малый «того», свихнулся. Но он всегда в своём уме, даже тогда, когда ему кошмары снятся. По крайней мере, он мне сам так говорил, и нет основания ему не верить.