Мальчику же ничего не оставалось, как пытаться найти общий язык с еще вчера чужими для него розовыми лепестками. Получалось это намного медленнее, чем он бы того желал. И если бы не утренняя сцена и не строгий присмотр наставника, Талику бы не удалось избежать язвительных насмешек.

Лишь по прошествии часа у него начало получаться, и, чуть схитрив, он таки смог отчитаться перед наставником. Тарелка была поднята, но остановлена не первым дар-затраком, а уже вторым, примененным без словесного призыва. Глядя на тарелку, внезапно остановившуюся секундой после призыва, старик поморщился, почесал щетину и счел задание выполненным.

Молчаливый призыв оказался неожиданным и для самого Талика. Перед очередной попыткой он просто вспомнил серые в форме яблока листочки, представил сгустки розовых лепестков, в трех точках поднимающих тарелку с нужной силой, и та, еще до того, как слова призыва вырвались наружу, оторвалась от камня вверх.

Это открытие очень его воодушевило, мальчику не терпелось поделиться им с Шенне.

Однако было и то, что его очень расстраивало. Летучие змейки вокруг них быстро серели. Если у других ребят розовый цвет погрязнел лишь слегка, у них с Шенне уже преобладал серый. Розовые лепестки – маленькие агенты могучей небесной силы – тратились слишком быстро.

– Наставник Кальин, – решился еще на одну хитрость Талик, когда тот дал команду работать с камнями, – что-то голова кружится. Могу ли я прилечь?

– Иди, – не посмел усомниться старик, вероятно, и сам прекрасно видевший, что мальчик сегодня сам не свой.

Шенне проводила его беспокойным взглядом.

– Любовная то видно лихорадка, не иначе, – во время перерыва подзуживал над ним Хагал. – Держись, дружок!

– Все из-за глаз? – держа его ладонь и шепча в это время на ухо, пыталась угадать Шенне, чем вызвала умиление среди девочек, теперь не сводивших с них двоих глаз.

– Нет, думаю, все хуже.

– Как хуже?

– У нас с тобою слишком мало сил, – шептал он ей в ответ. – Нам на двоих их просто не хватает.

– Вот же… – закусила Шенне губу, вызвав очередную волну улыбок.

К урокам грамоты мальчик вернулся на свое место и покидал двор Кальина уже как будто здоровым.

По пути домой они завернули на площадь. Получили полагавшийся им обед, нашли самый дальний свободный стол, за которым мальчик и поведал Шенне о своих открытиях. Оба понимали, что, тратя все силы, они подвергают себя огромной опасности. Без дар-бугана их можно было убить одним ударом кулака или случайным столкновением с бегущим прохожим – чужой дар-буган просто испепелил бы их незащищенные тела, как распылил камень, летевший в лицо Хагала. И это уже не говоря о невидимом даре Камилана, излечивающем их раны, а также помогающем поддерживать температуру тела и бороться с разными болячками.

– И что мы будем делать? – поникла девочка.

– Нам нужно преумножить серую листву.

– Ты ж говорил о розовой и лепестках?

– Все верно, сила – в розовых, они растут на серых. Тогда выходит, преумножим серых, и розовые тоже к нам придут. А с ними уж и сила, не иначе!

– Понятно, только как их получить…

– Не унывай, Шенне, а способ мы отыщем! Пока же…

А пока они решили не появляться у наставника Кальина по двое.

– Согласна. Два дня ты, два я.

– Ага.

Уже на подходе к дому им встретился отец Шенне. Таймур как раз усаживался в запряженную телегу.

– Красавица моя, со мной поедешь? – нежно улыбнулся ей отец.

– Поеду! – обрадовалась дочь, понимая, что это освобождает ее от хлопот по дому. – А куда?

– К Сугару едем. Скорее залезай!

Дети улыбнулись, слегка коснулись друг друга пальцами рук и на том попрощались до вечера. Шенне устроилась на соломе за спиной отца, усевшегося впереди, дабы править лошадью.

Дом Сугара располагался на восточном краю Калахаси, за второй линией посевов. Дойти до него пешком можно было часа за полтора, на лошади – примерно за час, а то и быстрее.

– Пап, а зачем туда мы едем? – довольно рассматривая окрестности, спросила Шенне.

– Скотина дохнет, – отвечал через плечо отец.

– Животных тоже ты лечить умеешь?

– Немного, дочка, – усмехнулся тот. – Но другие не умеют вовсе!

Они неспешно проехали через площадь, череду безликих деревянных домов, минули озерцо, густо поросшее камышом, после чего наконец выехали на безлюдный простор.

Легкий ветерок нежно трепал ее волосы, безоблачное небо радовало глаз, солнышко мягко нагревало спину. Погода в тот день была прекрасная, и все же, чем дальше они отъезжали, тем хуже Шенне себя чувствовала. Сначала забурлил живот, потом стало жарко, подступила тошнота.

Таймур, не боясь быть услышанным, распевал какие-то старые песни, от которых девочке становилось совсем худо. В один момент она не выдержала, и ее таки вырвало. Однако за громыханием своего голоса отец того не услышал.