М а к с и м. Хватит болтать чепуху.

А л е к с е й. Максим Павлович, тут у меня опять что-то с этим выражением… Может, взглянете?

М а к с и м (подходит). Да-а… Уродливо… А попробуем-ка менее тривиально… (Из-за доски слышно, как он постукивает мелом.)

Звонок телефона.

Виктор, возьмите трубку.

В и к т о р (сняв трубку, слащавым голосом). Вас слушают. (Обычным голосом.) Нет, он тут. (Не в трубку.) Максим Павлович, это Бармин. Вы подойдете?

М а к с и м (из-за доски). Что-нибудь срочное?

В и к т о р (в трубку). Максим Павлович сейчас занят. Он спрашивает — дело срочное? (Не в трубку.) Бармин спрашивает, когда можно зайти? У него вопросики.

М а к с и м. Дайте же хоть сосредоточиться! Через час!

В и к т о р (в трубку). Через два часа. (Кладет трубку. Садится на место.) Знаем мы эти вопросики. С миру по нитке — голому диссертация.

М а к с и м. Прекратите.

В и к т о р. Прекратил.

М а к с и м. И перестаньте повторять как попугай мои слова.

В и к т о р. Перестал.

М а к с и м. Вы мне мешаете.

В и к т о р (тихо, Маше). Я ему мешаю! Ариша звонит — не мешает. Бармин, который сейчас придет его доить, — не мешает. А я мешаю. Я виноват.

М а ш а (также тихо). Тсс.

Далее разговор идет шепотом.

В и к т о р. Ведь вопросики-то, наверное, чепуховые. Другой постеснялся бы.

М а ш а. А таким: плюнь в глаза — божья роса.

В и к т о р. Так в том-то и дело, что никто ему в глаза еще не плюнул. Все разговорчики, все за глаза. А вот если бы кто-нибудь его в лоб спросил: «И не стыдно вам? Со всякой чепухой — к Максиму!»

М а ш а. А что говорить, если сам Максим Павлович молчит?

В и к т о р. Ему-то как раз молчать приходится. Если все прочие помалкивают. И Лавр, кстати, тоже хорош! Эх, люди!

М а ш а. Что — люди? А ты не человек?

В и к т о р. Я маленький человек.

М а ш а. При чем тут маленький? Человек или не человек. Скажи прямо — слабо.

В и к т о р. Все мы хороши кукиш в кармане показывать. А на этом такие, как Бармин, строят свою политику. Да, слабо. Одному, конечно, слабо. А вот если бы…

М а к с и м. Перестаньте, наконец, шептаться.

Все замолкают.

Перестаньте дышать!

Пауза. Слышен только стук мела.

Вы — титан мысли, Алеша! (Выходит из-за доски.)

Алексей следует за ним.

Попросту титан.

А л е к с е й. Ну уж…

М а к с и м. Ваша ошибка открыла мне глаза. (Указывая на бумагу, которую держит в руке.) Поняли, где у вас провисает? А подтянете, и — почти даю голову на отсечение — проверка даст хороший результат. Все сойдется.

А л е к с е й. Думаете?

М а к с и м. Строго говоря, почти уверен. Вы все поняли?

Алексей (подумав). Гран мерси.

М а к с и м. Погодите. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Вот исправите, тогда скажете — гран.

А л е к с е й. Неужели мы на пороге, как говорится…

М а к с и м. Тихо! Ни слова больше! И разбежались по местам.

Спустя несколько дней. Субботний вечер. В вестибюле и на лестнице института пусто. Только у стенда с фотографиями стоит А р и ш а и рассматривает их. Входит К и р а с хозяйственной сумкой в руках. Ариша и Кира целуются.

К и р а. Что, Ариша? Что-нибудь случилось? У вас размолвка с Максимом?

А р и ш а. Наоборот. Я выхожу за него замуж.

К и р а. Ну влипла! То есть поздравляю! Ох, надо бы выпить по этому поводу. Ничего, потом доберем. Теперь вы наша. Вот привыкайте: приходится с Лавровым встречаться в субботний вечер на работе! Сегодня даже не обедал. Они там с ума посходили. Гонят эти свои идиотские лептоны на нуклонах. Вот я ему и всей его банде тридцать бутербродов понаделала. (Достает бутерброд.) Ешьте.