Т е р е х и н. Зачем же вы легли сюда?

П р о з о р о в. Ночью — приступ. Отвезли куда хотели. Нет, разумеется, и тут условия вполне… Но привычка, знаете ли… (Отставляет тарелку.)

Входит м е д с е с т р а со шприцем.

М е д с е с т р а (Прозорову). Вам укол.

П р о з о р о в. Милая девушка… Опять? Куда?

М е д с е с т р а. Туда же. (Делает укол ниже спины.)

П р о з о р о в. Ой!

М е д с е с т р а. Потерпеть надо.

П р о з о р о в. Это правильно. Одно огорчительно — неужели нельзя на такие уколы сестру постарше?

М е д с е с т р а. А зачем? У меня опыта достаточно — вас уколоть в мягкое место.

Г о н ч а р о в. Это он, сестрица, вам понравиться хочет. Боится произвести плохое впечатление.

М е д с е с т р а. Капризничать надо меньше. Тогда будет хорошее впечатление. (Уходит.)

П р о з о р о в. Хорошая девушка. Диковатая, правда, но… Надо быть терпимым. К сожалению, еда — не на высоте.

Г о н ч а р о в. Нулевой стол. (Глядя на тарелки Прозорова.) А тарелочки-то чистые. Это как же? За мамино здоровье, за папино…

П р о з о р о в. Остроумно. Между прочим, моего сына именно так и приходится… Непедагогично, конечно, но… Мальчик очень хрупкий.

Т е р е х и н. Скоро обход. Вот… каждый раз не знаю, что лучше — сидеть или лежать на кровати?

Н о в и к о в. Только лежать.

Все трое прибирают свои кровати и ложатся поверх в пижамах.

Г о н ч а р о в. А еще говорят: аппендицит — легкая болезнь. Какая там легкая. У человека кровать вверх тормашками.

П р о з о р о в. Все верно. Принимаю от народа критику в свой адрес. Но, верите ли, пошевельнуться не могу.

Н о в и к о в. Лежите. Я поправлю. (Хочет встать.)

Г о н ч а р о в. Так и быть. (Быстро встает и поправляет одеяло на кровати Прозорова.) Из уважения к отрезанной кишке. (Ложится. Морщится.) Ой…

Т е р е х и н. Больно?

Г о н ч а р о в. Вся подмышка горит. А как у вас ноги?

Т е р е х и н. Когда лежу — лучше. А стоит немного пройти — и такая боль в икрах, что… Один раз я прямо посередине мостовой остановился. Еле уговорил милиционера, чтобы не штрафовал.

Г о н ч а р о в (милицейским говорком). Давайте не будем, гражданин, останавливаться посередине улицы.

Т е р е х и н. Говорю — денег нет при себе. Документы потребовал.

Г о н ч а р о в. Давайте, гражданин, предъявите.

Т е р е х и н. Обошлось. (Новикову.) А когда вы лежите, сердце тоже болит?

Н о в и к о в. Иногда.

Т е р е х и н. И что вы тогда делаете?

Н о в и к о в. Встаю.

Т е р е х и н. Тогда перестает?

Н о в и к о в (улыбнувшись). Нет.

Т е р е х и н. Мда… Действительно… А что говорят терапевты?

Н о в и к о в. Посоветовали лечь сюда, в хирургическую.

Г о н ч а р о в. Хирургия — зер гут. Хирургию я уважаю. По крайней мере, коли отрезали человеку кишку (указывает на Прозорова), новая не вырастет.

П р о з о р о в. А вот это уже не так остроумно. И вообще, юноша, все надо делать в меру. А то глядишь, и уже становится тошно слушать.

Г о н ч а р о в. Это после операции бывает. Если со смертельным исходом. Или плотно поели. За бабушкино здоровье, за дедушкино…

Появляется м е д с е с т р а.

М е д с е с т р а. Все на месте? (Бегло оглядывает койки.) Коечки заправьте.

Г о н ч а р о в. Уже.

Медсестра уходит.

Т е р е х и н. Идут. (Прислушивается.) К нам идут.

Входит о р д и н а т о р, молодой врач, ведущий эту палату, в халате, на голове белая шапочка. За ним — м е д с е с т р а. Через руку у нее переброшено полотенце с влажным концом, которым врач будет вытирать руки, после того как потрогает больного. Кроме того, медсестра держит тетрадь для назначений и авторучку.