Аукцион сыров в Алекмааре. Грузчики особо выработанным бегом на носилках переносят цилиндрические разноцветные сыры. Носилки вогнутой формы и висят на плечах у грузчиков на помочах. Грузчики в белых рубахах и брюках, а на головах у них почти гондольерские шляпы с лентами также разных цветов — в зависимости от фирмы. Грузчики перебегают с места на место в неторопливом согласованном темпе, иначе раскатятся сыры. На это зрелище съезжаются не только специалисты по сырам, но и вообще деловые люди из разных стран. С одним из них, господином из Швеции, сейчас и беседует Максимов.

Ш в е д. Превосходные сыры. Собираетесь купить партию?

М а к с и м о в. К сожалению, нет. Я приехал только чтобы встретиться с вами.

Ш в е д. Но я, как известно, не дипломат, а купец.

М а к с и м о в. Вот и поговорим как купец с купцом. Мы хотим торговать.

Ш в е д (иронически). А вы умеете торговать?

М а к с и м о в. Вам же лучше, если не умеем.

Ш в е д. Неожиданный аргумент. Но я честный коммерсант. Я хочу получить то, что мне причитается. Не больше, ни меньше.

М а к с и м о в. Вы и получите.

Ш в е д. Я слышал, среди большевиков есть противники торговли с капиталистами.

М а к с и м о в. Во всяком случае, наше правительство за торговлю. И я тоже. Я вам предлагаю то, что Швеции нужно: лен, пеньку. А вы нам поставите паровозы, насосы, телеграфное и телефонное оборудование.

Ш в е д. Но ваш рубль не котируется.

М а к с и м о в. Пенька котируется. Лен котируется. Будем меняться товарами.

Ш в е д. Пенька, лен… Разве вам самим это не нужно?

М а к с и м о в. Очень нужно. Но придется сократить свои потребности.

Ш в е д. Американцы говорят: если у собаки есть хвост длиною в пять дюймов, то ее, конечно, можно сократить на пять дюймов. Но если сократить еще на пять, не будет собаки. Сокращать тоже надо уметь.

М а к с и м о в. Все надо уметь. И революцию делать надо уметь. Мы сумели.

Ш в е д. Это, пожалуй, тоже аргумент. Не хотите ли сыру?

— С удовольствием, — отвечает Максимов, улыбаясь.

Гостиная. Максимов входит в нее из своей комнаты, спрашивает у Веры:

— Англичане не звонили? Нет? Это они нас манежат.

В е р а. Что будем делать?

М а к с и м о в. Самое трудное: будем ждать.

Из своей комнаты выходит Ляля. В руках у нее несколько пакетов.

— Я готова, — говорит она. — Мы можем идти?

М а к с и м о в. Не идти, а ехать. Минутку. (Берет у нее пакеты и просматривает надписи.) Так… Во французское, в датское, в японское, в итальянское… А где меморандум в английское посольство?

Л я л я. Отослали утром. С прочими.

М а к с и м о в. Представляю, какой у них начнется перезвон, когда они получат наши мирные предложения. Стоп! А шляпки купили?

В е р а. Да.

Обе надевают пальто и шляпки довольно сложной конструкции. Становятся перед Максимовым. Он, взглянув на шляпки, всплескивает руками.

В е р а. Такая мода. Вы сами этого хотели.

М а к с и м о в (махнув рукой). Отправляйтесь.

Ляля и Вера спускаются по лестнице. Садятся в такси. Два шпика следуют за ними в другом такси.

Посольские особняки. Гербы, медные начищенные вывески с надписями на разных языках. Флаги.

Французское посольство. К воротам подъезжает на велосипеде почтальон и передает в привратницкую под расписку пакет.

То же происходит у английского, американского, японского и прочих посольств, где пакеты принимают служащие в чалмах, фесках и совсем неожиданных головных уборах и одеяниях, приветствуя почтальонов самыми разными жестами.

Вручив пакеты, почтальоны катят на велосипедах дальше.

Гостиная в номере Максимова. Вечер. Максимов сидит за столом и работает. Кругом книги с закладками, газеты, торговые проспекты. Встает. Подходит к входной двери и нажимает кнопку звонка. Прохаживается. Стук в дверь.

М а к с и м о в. Войдите.

Входит Марселла. Делает книксен.

М а к с и м о в. Чашечку кофе и вечернюю газету, пожалуйста.

Марселла недоумевающе пожимает плечами. Тогда Максимов повторяет фразу, сопровождая ее жестами, противоположными смыслу.