Шрифт:
Р а я. Перестань.
В а л я. Видала? Девочку из себя строит. Ладно. Вы мне тут зубы не заговаривайте. Сейчас девишник устроим. Ну, Райка, признавайся, зажала пол-литра? Хоть какое-нибудь вино найдется?
Р а я. Есть как будто немного в графинчике. (Выходит и приносит графин.)
В а л я. Вот что значит — мужика не держит. Это же надо, моему коту на смех. На троих такую порцию?
С т а р у ш к а. Считайте, что меня нет.
В а л я. Как это — нет? Ты у нас главная персона! Эх, люди! (Выходит и тут же возвращается с бутылкой.) Так и быть. Три звездочки. Армянский. Клиент подарил. (Наливает.) Хороший клиент. После аварии рука не гнулась. А сейчас — как новая. Шофер. Для него рука — хлеб. (Усмехнувшись.) А другой дурак пианино купил. Теперь денег нет, а играет.
Р а я. Почему дурак?
В а л я. Лучше бы на массаж истратил. Массаж — это жизнь. Те, кто без массажа, мрут как мухи. (Поднимает бокал.) За что пьем-то?
Р а я. За удачный перелет.
С т а р у ш к а. Что вы, Раечка? Есть же такая примета. Тьфу-тьфу, чтобы не сглазить. Сплюньте через левое плечо.
Р а я. Сплюнула.
С т а р у ш к а. Нет, вы действительно сплюньте.
Рая делает вид, что сплевывает.
В а л я. Подумаешь, примета. Тогда за твое здоровье.
Валя и Рая пьют. Старушка пригубливает.
Ох, хороши бокалы. Надо бы разбить на счастье. Да жаль. Откуда такие?
С т а р у ш к а. Тоже подарок. Была у меня одна. Не хотела рожать. Боялась фигуру испортить. А фигура такая, как теперь говорят, — секс-бомба. Сам бог велел выкормить десятерых. Это я вам как акушерка говорю. Так я ей сказала: «Если вы думаете, что бог дал вам эти зенитки, чтобы палить без конца направо и налево, — вы жестоко ошибаетесь. Уже свой лучший выстрел вы сделали». Я у нее потом и роды принимала. И вот — бокалы. А теперь выпьем за Валю. За ее честные рабочие руки. Валечка! Чтобы ты нам была здорова, чтобы мы тебе были здоровы.
Выпивают. Старушка пригубливает.
Р а я. Свирепая она только. Всех ругает.
С т а р у ш к а. Это ничего. Это у нее манера такая. Она и кота своего ругает. Но он же за ней как за каменной стеной. Где он, кстати?
В а л я. На чердаке. Завел себе новую при-хе-хе. Приводил знакомиться. Ну, красотка, ничего не скажешь. Морда черная, сама цвета беж. А глаза круглые, голубые.
Р а я. Сиамская, что ли?
В а л я. При чем тут нация? Не кошка — балерина. Мой влюбился, аж шерсть дыбом. Ну и отпустила я его на медовый месяц. Продуктов им на чердак отнесла. Пусть справляют.
С т а р у ш к а. Вы еще видели где-нибудь такую женщину? Это надо сумасшедшего из больницы выписать, а тебя вписать.
Р а я. Зато поет хорошо. Спой, Валя.
С т а р у ш к а. Вот! Я как раз только что хотела тебя об этом попросить.
В а л я. Спеть можно. Почему не спеть! Душа просит. Только — что?
Р а я. Что хочешь.
В а л я (выходит и возвращается с гитарой. Кивает старушке). Заказывай.
С т а р у ш к а. Ты знаешь, Валечка, все, что тебе угодно.
В а л я. Ну… (Берет рюмку и выпивает.) Для голоса. (Начинает петь, адресуясь к старушке.)
Живет моя отрада Высоко в терему…Ты где там жить-то будешь? Наверное, в небоскребе? На сто двадцатом этаже. Птицы хоть залетают?
И в терем тот высокий Нет ходу никому.Райка, подпевай. Нечего как в президиуме сидеть.
О б е.
И в терем тот высокий Нет ходу никому.В а л я.
Я знаю, у красотки Есть сторож у крыльца…Это — пограничники, значит. Наши, ихние…
Никто не загородит Дорогу молодца.Райка, подхватывай!
О б е.
Никто не загородит Дорогу молодца.В а л я (обнимая старушку). Эх ты! И на кого ты нас только покидаешь?
С т а р у ш к а (вытирая слезы). Всё. Еще одно слово — и я уже никуда не поеду.
В а л я. Шучу, шучу. Мы тут с Райкой не пропадем. У нее вот жених по второму заходу. А у меня кот. Этот выручит.
С т а р у ш к а (поднимая бокал). А теперь за Раечку.
В а л я. Шут с ней. Без интеллигенции тоже пропадешь. Райка! Лопни, но держи фасон! И пошли их всех знаешь куда?
С т а р у ш к а. Не советуй ей этого, Валечка.
В а л я. А почему?
С т а р у ш к а. Без почему.
В а л я (подумав). Твоя взяла, Раюха! (Поднимает бокал.)