В комнате В а л я. Звонок. Выходит, чтобы открыть дверь. Возвращается вместе с К о с т е й.

В а л я. Давно не виделись.

К о с т я. А зачем я пришел, догадываетесь?

В а л я. Новое письмо от Зин Григорьны прочесть?

К о с т я. Угадали. Раюша звонила.

В а л я. Чаю хочешь?

К о с т я. Нет, спасибо.

В а л я. На письмо. (Дает.) Садись.

К о с т я (садится). А Раюша скоро будет?

В а л я. Кто ее знает! Может, яблочко скушаешь.

К о с т я. Пока ничего не надо.

В а л я. Ты читай. Не жди ее.

Костя, вынув письмо, начинает его просматривать.

Вслух читай. Там было неразборчиво. Пишет как курица лапой.

К о с т я. Возраст. (Читает.) «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».

В а л я. Стой! Чуть не забыла. Газ выключу. У меня мясо варится. (Выходит.)

Пока ее нет, на авансцене появляются с т а р у ш к а и Р э ч е л. Старушка сидит в качалке, а Рэчел на полу, на кожаной подушке. На коленях у Рэчел твердая папка, лист бумаги, авторучка. Далее сцена перемежается репликами, произносимыми «У Вали» и «На авансцене».

С т а р у ш к а. Это будет для тебя практика. Полезное дело. Пиши так. «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».

Р э ч е л (пишет). «…мои родные…» А кем они мне приходятся, бабушка?

С т а р у ш к а. Никем.

Р э ч е л. А вы говорите — родные?

С т а р у ш к а. Потому что родные. У вас разве нет такого выражения?

Р э ч е л. Я просто… Значит, не родственники?

С т а р у ш к а. Нет.

Р э ч е л. Жаль. Я бы хотела иметь родственника в России.

С т а р у ш к а. Зачем?

Р э ч е л. Переписываться.

С т а р у ш к а. У тебя есть родственники в Советском Союзе.

Р э ч е л. Кто?

С т а р у ш к а. Я.

Р э ч е л. Вы же у нас?

С т а р у ш к а. Уеду, будешь мне писать.

Р э ч е л. Ах, бабушка, никто вас не отпустит.

С т а р у ш к а. Глупости.

Р э ч е л. Папа только и думает, как бы сделать для вас все получше. И мы к вам привыкли. Разве вам тут плохо?

С т а р у ш к а. Вы все очень милые. И мне хорошо. Просто замечательно. Но как это можно — не вернуться домой?

Р э ч е л. Считайте, что ваш дом теперь здесь.

С т а р у ш к а. Не будем спорить. Пиши. «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя». Написала?

Р э ч е л. Да.

Возвращается В а л я.

В а л я. Теперь — все.

К о с т я. Итак — продолжаю.

В а л я. Чего «продолжаю»? Давай сначала.

К о с т я. Там только одна фраза: «Здравствуйте, мои родные Валя, Рая и Костя».

С т а р у ш к а (диктуя, чуть грустно). «Вы, наверное, думаете, что я уже умерла».

Р э ч е л. Ну, зачем, бабушка…

С т а р у ш к а. Пиши, пиши.

К о с т я (читает). «Вы, наверное, думаете, что я уже умерла?»

В а л я. Шутит.

С т а р у ш к а. «Просто очень много сразу нового. Новая обстановка, новые люди вокруг меня, мои родственники…»

Р э ч е л (записывая). Родственники или родные?

С т а р у ш к а. Родственники. (Диктуя.) «Они очень хорошие люди. Стараются сделать мне приятное. И вот даже сейчас это письмо к вам я диктую, а пишет его моя внучка, такая хорошенькая девушка, что просто приятно смотреть.

Рэчел смеется.

Мой дорогой Костя, вы бы, я знаю, порадовались. Вы же любите хорошеньких».

К о с т я. А кто их не любит?

Р э ч е л. Зачем ему про меня? Он же меня не знает.

С т а р у ш к а. Узнает.

Р э ч е л. Тогда, может, послать мое фото?

С т а р у ш к а. Это уже мысль.

К о с т я (вынимая из конверта). Ого! Да тут есть фотокарточка. (Рассматривает.) Очень мила.

В а л я. Эта в девках не засидится.

С т а р у ш к а. «У меня большая светлая комната с балконом. Мы живем в очень хорошем районе. На Симон-авеню, сто шестнадцать. У нас много зелени. Мой сын Илюша покупает мне московские газеты, и все новости я знаю».