Кион бросил взгляд на свою руку и заметил, что паутина поднялась еще выше. Паутину видели только будущие жертвы этих ведьм, что в свою очередь означало скорый конец этих жертв. Если ведьма с белыми волосами пометила кого-то паутиной, то можно было смело вычеркивать такого человека из книги жизни.

Кион снова заглянул в яркие голубые глаза девушки. Как же ему так не повезло и он попал в логово ведьмы-людоедки? Она скоро схарчит его мозг и даже не подавится, после чего в качестве развлечений получит все воспоминания барда. Права была Эльвира, интрижки со знатными леди Киона в итоге не довели ни до чего хорошего. Он остался без цацек и украшений, в прямом смысле слова с голым задом. И остался без сапфировой звезды. А теперь еще и с жизнью распрощается. Кион прикрыл глаза, напоследок заметив, что паутина поднялась по его руке еще выше. Против этой ведьмы он ничего не сможет сделать и рыжий бард мужественно начал ожидать свой конец.

ГЛАВА 4

Беловолосая людоедка сильнее стиснула руки на шее своей новой жертвы. Кион кое-что слышал об этих ведьмах. Известно было только о трех и где они находились, не знал никто. Похоже, Кион обнаружил логово одной из них. И не только он — король скармливал ведьме неугодных ему людей. Неужели у них договор?

Паутина начала подниматься уже не только по руке, но и по всему телу рыжего барда. Когда она покроет собой всего Киона, тогда он и распрощается с мозгом. Насколько знал бард, больно ему не будет — паутина была некой иллюзией, которая не только помечала будущих жертв людоедок, но и затуманивала им разум, погружая в приятные видения, в результате чего их жертвы становились уязвимыми и податливыми. Примерно так же и действует паук, разве что паутина у него вполне реальная.

Кион ухватился за эту мысль, как за спасительную соломинку. Паутины не существует, она ему только кажется, это иллюзия. Паутина покрыла уже обе ноги барда и он засомневался, что она нереальна. Ведьма заглянула ему в глаза и мило улыбнулась, будто они были близкими любовниками, а не хищником и жертвой. Кион почувствовал себя в шкуре знатных леди, которых он все это время обкрадывал. Неужели они чувствовали себя так же, как и он сейчас перед этой людоедкой? Вспомнив довольные лица женщин, которые оставались такими даже когда их мужья преследовали Киона, гневно махая руками в его сторону, Кион понял, что все эти женщины вообще не чувствовали себя жертвами кражи.

Ведьмы-людоедки слыли коварными и хитрыми существами. Не подкидывай король неугодных людей этой ведьме в логово, она сама нашла бы способ заманивать к себе жертв. Киону поначалу казалось странным то, что ведьма живет в лесу и не покидает пещеру, хотя, по сути, может сделать это в любой момент и даже решетка на входе ей не помешает. Но потом бард понял, что ей просто нет смысла покидать это место — король приводил сюда жертв специально для нее, так зачем ей куда-то бежать? Кион вспомнил, как часто на площади проводились подобные «казни» с виселицей и понял, что людоедка вообще не голодает.

Паутина поднялась еще выше. Рыжий бард смекнул, что нужно скорее что-то делать, но что он мог предпринять против ведьмы? Он не умел пользоваться магией, только мечом, но сейчас оружия при нем не было. Кион с горечью подумал, что все, что он мог сейчас сделать — это использовать свое красноречие, но вряд ли ведьма поведется на его сладкие слова.

Паутина начала уже покрывать живот барда и Кион запаниковал. Поведется ведьма или нет, он не узнает, пока не попробует. Он хотя бы попытается выбраться из этой ситуации и если ему для этого придется очаровать людоедку, то пусть будет так.

— Знал бы я, что меня привезут в дом такой красивой леди, я бы приоделся получше и захватил с собой букет цветов, — начал Кион с откровенной лжи и лести.

Ведьма странно на него глянула своими ярко-голубыми глазами. Милая улыбка слетела с ее губ. Неужели Кион допустил ошибку? Или она сразу поняла, что он всего лишь пытается избежать участи быть съеденным? У барда заколотилось сердце, а дыхание остановилось. Он посмотрел в ответ на ведьму, которая, казалось, ждала чего-то.

— И что потом? — не выдержав, спросила она.

— А что потом? — растерялся Кион.

— Что бы ты делал, если бы пришел приодетый и с букетом цветов?

Кион моргнул. Она что, повелась на его речи? Вот эта могущественная ведьма? Да быть не может! Кион решил, что людоедка попросту играет с ним, но на всякий случай все же обрадовался тому, что его участь быть съеденным хотя бы отодвинулась на неопределенный срок. Бард нацепил на лицо мечтательную улыбку, на какую только был сейчас способен и вновь заглянул в голубые глаза ведьмы.

— Будь у меня букет, я бы, разумеется, подарил его Вам, такой прекрасной леди, — начал он вовсю применять свое природное обаяние на ведьме, — Мы бы попили чаю, поговорили, узнали бы друг друга получше.

— Чтобы узнать тебя получше, мне всего лишь нужно съесть твой мозг, — перебила его ведьма и щекой прижалась к голой груди Киона.

Бард застыл на месте. Это было бы даже приятно, если бы она не собиралась его съесть. Продолжая мечтательно улыбаться, как идиот, Кион снова принялся красиво врать.