К его удивлению, людоедка от неожиданной атаки вскочила на ноги и прижала руку к окровавленной ране, вместо того, чтобы упасть на землю без сознания. Она с шоком в глазах посмотрела на Киона и тот понял, что теперь-то ему точно конец. Допрыгался, как и предупреждала его Эльвира. Но неожиданно ноги ведьмы подкосились и она рухнула на четвереньки рядом с бардом. Она вскинула голову, взмахнув своими белыми волосами.

— Нет, ты моя жертва, я хочу съесть тебя, — прошептала она и из последних сил протянула руку к барду.

Паутина уже начала заволакивать глаза Киона и тот отполз от ведьмы подальше. На краю зрения он заметил очертания большой комнаты с богатым убранством, но по центру все еще был лес и ведьма, сидящая на земле. Кион понял, что начинают действовать ее иллюзии. Он поднял второй камень с земли и швырнул его в сторону Сэры. Кион попал ей прямо в лоб и едва не рассмеялся от того, как комично это выглядело. Ведьма дернула головой от удара, секунду просидела прямо, а затем без чувств рухнула на землю.

В ту же секунду очертания богатого зала пропали и Кион ясно увидел лес и бесчувственную ведьму перед собой. Паутины на нем уже не было и бард шумно выдохнул от облегчения. Он осторожно подполз к людоедке и заметил, что она едва дышит. Живая, значит. Кион поднял с земли тяжелый камень и несколько долгих секунд боролся с желанием прикончить ведьму, но в итоге передумал и опустил руку, бросив камень куда-то в кусты. Если он оставит ведьму в живых, то король решит, что она разделалась с наглым рыжим бардом так же, как и с другими преступниками до этого, а значит, никто его в розыск не объявит. Барда это вполне устраивало и он, тяжело поднявшись на ноги, зашагал куда-то прочь от логова ведьмы.

* * *

Кион и сам не знал, сколько дней ему потребовалось на то, чтобы выйти из леса. Пару раз он едва не натолкнулся на медведя, но сумел вовремя избежать этой неприятной и опасной встречи. Все эти дни бард питался ягодами и пил воду из прозрачного ручья, так удачно пробегающего в лесу, но этого явно не хватало и Кион чувствовал, что ослаб.

В конечном итоге ему повезло и он сумел выйти из леса. Перед ним раскинулось поле, которое активно использовалось для различных посевов, в том числе и овощей. Кион бросился к нему и, выкопав несколько морковок, быстро вытер их об штаны и съел, наплевав на остатки земли на этих овощах.

На улице уже смеркалось, а потому до Киона не сразу дошло, что впереди, дальше от поля была какая-то деревня. Только когда зажглись свечи в домах и этот свет стал виден через окна, мутное и обессиленное сознание Киона зацепилось за источник света. Он пошел вперед и из последних сил постучал в первый же дом, до которого сумел добраться. Дверь не сразу отворилась, но когда хозяин появился на пороге, то вид у него был недружелюбный. И словно насупившихся бровей было мало, он еще держал в руках раскаленную с одного конца кочергу. Смерив грязного и в лохмотьях барда своим тяжелым взглядом, мужчина поморщился с отвращением.

— Иди отсюда. Мы нищим не подаем, — он сплюнул прямо под ноги Киону и бесцеремонно закрыл перед его носом дверь, после чего послышался лязг закрываемого засова.

Кион ошарашенно уставился на закрытую дверь. Он ведь даже не успел ничего сказать. А вдруг он оказался бы принцем, попавшим в плен? И за помощь эти крестьяне получили бы крупное вознаграждение. Кион забарабанил по двери, вывалив все свои идеи, но из дома только донесся приглушенный хохот.

— Ага, конечно! А я тогда — принцесса Ангелина, — смеялся хозяин дома, даже и не думая открывать дверь.

Кион тяжело вздохнул и поплелся к соседям, но там его ждала такая же неудача. В какой бы дом он ни стучал, едва его завидев, крестьяне закрывали двери, приговаривая, что нищим они не подают. Интересно, что это за деревня такая? Кион даже не успевал спросить, где он находится. Его блеф с якобы потерявшимся принцем на этих крестьян тоже не сработал и бард попросту вернулся к засеянному полю. Ну что же, раз не хотят его даже выслушать, тогда он сам себе поможет и пожрет все, что они посадили. Кион осмотрел поле в свете луны и понял, что слишком уж замахнулся со своей целью.

— Ладно, может, не все, но чего-то пожру, — буркнул рыжий бард себе под нос и принялся воплощать свою идею в реальность.

Наевшись от пуза, насколько это вообще было возможно, Кион прокрался к одному из домов. По всей деревне было темно, свечи уже не горели в окнах и только луна любезно освещала барду дорогу, за что получила от него воздушный поцелуй и две прекрасные строчки стихотворения.

Кион осмотрелся и нашел старый мешок, в который крестьяне сложили некоторые свои огородные приспособления, вроде лопатки или маленьких грабель. Бард понятия не имел, зачем они нужны, он ни разу не ковырялся в огороде, а вот мешок ему представлял сейчас особую ценность.