Напряжение, пропитывающее маленькую столовую с самого начала ужина, сменилось удивлением. Оба приготовились к долгим спорам, возражениям, объяснениям… и были не готовы к тому, что и второй супруг проявит редкое даже для давно живущих вместе пар единодушие.

— Мы только мучаем друг друга, — прервала затянувшееся молчание девушка.

— Согласен, это какое-то мучение, — кивнул мужчина. — Но я буду помогать с детьми, не брошу вас.

— Спасибо, — искренняя и немного грустная улыбка осветила хмурое весь вечер лицо Рони.

— Дом уже достроен…

— Да, тебе теперь есть, куда съехать.

— Нет, я имел в виду, что мне и тут, у Мерлината места хватит. А вас много, и ты тут надолго. Дом ваш! — запротестовал Ладишон.

— Но это же твой дом, — растерялась Рончейя.

— Я строил его для вас. Да и… Наверное, я тут не задержусь. Пообещал, конечно, ректору, что возглавлю факультет боевиков… — задумчиво вертел в руках почти пустой бокал мужчина. — Первый год, так и быть, налажу тут всё, а за это время подыщем другую кандидатуру на моё место.

— Но зачем? Это тут при чём? — расстроилась девушка, надеявшаяся хоть иногда встречаться с любимым мужчиной, пусть и в Академии, как коллеги.

— Так будет лучше! — отрезал тот и встал из-за стола, скрипнув отодвинутым стулом по ни в чём не виноватому полу.

“Я так противна собственному мужу, что ему просто не терпится сбежать подальше!” — горько улыбнулась вслед уходящему Ладишону его пока ещё жена.

Лето давно вступило в свои права, добавив небольших радостей детям, с утра до ночи пропадавшим на море. Рончейя сперва беспокоилась, но вспомнила собственные вольные годы у бабушки, да и компания ребятни состояла не только из людей, а с местными оборотнями не страшно отпускать к воде даже малышей, утонуть точно не дадут.

Итак, братья и сестрёнка, как ей казалось, уже не переживали по поводу разделения их нового семейства. Ладишон остался у Мерлината, а им предстояло полностью обжить новенький и такой огромный в сравнении со старыми жилищами одноэтажный особняк с привычной для южан плоской крышей-террасой.

Рони поначалу страшилась узнать, что та единственная близость не прошла бесследно, но как только стало понятно, что прибавление их маленькой семье пока не грозит, тут же загрустила. Оказалось, что ей бы очень хотелось баюкать на руках малыша, похожего на Шона.

Промелькнула мысль, что тогда он точно вернулся бы, что неплохо как-то повторить их близость, чтобы разом получить желаемое — ребенка и Ладишона. Но представив неприязненные взгляды, бросаемые любимым мужчиной на навязанную ему женщину, Рончейя тут же передумала. А ведь уже вполне серьезно прикидывала, что из её старых составов можно усовершенствовать, чтобы обеспечить страстную ночь для него и гарантировать зачатие для неё.

Постепенно гложущая пустота в груди отступила, отодвинутая множеством дел и забот, связанных со скорым открытием Академии, где спешно завершалась отделка. Вернувшийся из Тербии Мерлинат подключился к приёмке готовых помещений, помогал проверять поступающее оборудование и другие мелочи для лабораторий и мастерских. Но большая часть этих обязанностей уже привычно легла на хрупкие плечи девушки, успевшей выработать за прошедший год строгий голос и грозный вид, без которых на стройке никто и слушать бы не стал эту пигалицу.

Но это днём, а по ночам до сих пор подкатывала глухая тоска, заставлявшая тихонько выть в подушку. Утром припухшие и красноватые глаза требовали дополнительного времени перед выходом из спальни, Рони не хотела пугать младших своим видом, старательно изображая беззаботность. Однако дети видели всё: и это деланое веселье, и припухшие веки, и грустное выражение глаз, что проглядывало сквозь улыбку.

— Надо что-то делать! — заявил брату Даер. — Лето скоро кончится, Рони и Шон совсем пропадут в Академии, куда нас никто не пустит уже.

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю… Давай подерёмся с кем-нибудь, чтобы потребовался мужской разговор и всё такое.

— Так мы и так дерёмся частенько, — Каер пока не верил в действенность идеи Даера.

— Ну, это ж по мелочи, никто и не знает.

— А из-за чего хоть биться будем? — младший всегда был более внимателен к мелочам.

— Из-за девочки? — десятилетний Даер слышал, что мужчины нередко за женщин сражаются.

— Да кому нужны эти плаксы? — всё ещё сомневался Каер.

— Маленький ты ещё! — сердито буркнул старший.

— Всего на полтора года и младше, — обиделся мальчишка, которому скоро уже и девять стукнет.

Обиды не хватило и на час, вскоре оба уже плескались в море, оглашая окрестности громкими криками, принятыми у морских оборотней. С одним из них Даер успел обсудить возникшую проблему, получив одобрение от почти подростка:

— Это да, из-за баб все проблемы! — деловито заявил тот, отправив в долгий полёт мастерский плевок, и пообещал договориться с друзьями.