– Уверена?

– Да. Я хочу…

– Что же ты со мной делаешь, Ведьмочка? – Сквозь рык произносит он и, как сумасшедший с нереальной жадностью впивается в мой рот. Кажется, демоны Грачевского сорвались с цепей.

Глеб так ловко стаскивает с меня свою футболку, не успеваю даже опомниться как остаюсь в одних бикини.

– Юлька, моя Юлька. – Томно шепчет он, покрывая мое тело поцелуями, а порой и легкими укусами.

Растворяюсь в моменте, поддаваясь навстречу его наглым пальцам, что так бесстыдно орудуют под резинкой моих трусиков. Из груди рвутся непроизвольные стоны.

– Да, Малышка, не сдерживайся. Я хочу слышать, как ты стонешь. – Ловит он их своими губами.

Вцепляюсь в его оголённые плечи, впиваясь в них ногтями. Мгновенье…. Еще одно… И неконтролируемый взрыв, после которого все темнеет перед глазами. Кажется, я тону. Падаю в пропасть от долгожданной вспышки удовольствия, прокатившейся по моему телу, заставляя его биться в мелкой дрожи. Теряюсь в реальности, находясь словно где-то в параллельной вселенной, блуждая в отголосках столь яркого оргазма. Все как в тумане. Поэтому и не замечаю, как Грачевский отстраняется, стягивая с меня, а затем и с себя нижнее белье. Не слышу я и шелеста фольги. И лишь резкий и нетерпеливый толчок бедрами и жгучая тянущая боль, пронзающая моё тело. В считанные секунды спускает с небес на землю.

Вскрикиваю от неожиданности и болезненных ощущений, не в силах удержать в себе этот звук. Как и слез, брызнувших из моих глаз. Конечно же, я знала, что в первый раз будет больно, но даже не представляла, что настолько.

Грачевский замер, нависнув надо мной.

– Черт! Твою мать… Юлька, мне ведь сейчас не показалось? Да?

Стоило мне частично побороть боль, немного привыкнув к ней. Нашла в себе силы, чтобы открыть глаза и встретиться со взглядом серо-синих -затуманенных от возбуждения глаз. И стоило мне это сделать, как Глеб сам ответил на свой вопрос:

– Нет, не показалось. Вот, я, идиот! Ты почему мне не сказала? Я же был уверен, что ты и Кир вы… А-а-а… Р-р-р… Баран, мля! – Ругался мой парень, явно не ожидав, что он у меня первый.

Склонился и с виноватым видом стал собирать легкими поцелуями мои слезы, а затем прижался к моему лбу своим.

– Юлечка, девочка моя любимая. Прости меня. Я ж не знал. Малышка моя, о таких вещах нужно предупреждать заранее. Я бы был куда сдержаннее и осторожнее. И тогда бы тебе сейчас не было бы так больно.

– П-прости.

Чувство стыда переполняло.

– Это ты прости меня, Ведьмочка. Хочешь, мы прекратим?

– Н-нет, все в порядке, Глеб, – Вру я, замечая, что он и так шоке и, кажется даже немного напуган.

– Опять врешь. – Ухмыляется, затем целует. Аккуратно, нежно, неторопливо, словно извиняясь им передо мной. – Люблю тебя, моя Ведьмочка. Вновь прижимается лбом, проводя своим носом о кончик моего.
– Если бы ты знала, сколько сил мне сейчас нужно, чтобы сдерживаться.

– Я же сказала, все нормально. Можешь продолжать. – Успокаиваю его, хотя внутри все дрожит от страха. Кажется, что если он сдвинется хотя бы на сантиметр, то я умру от боли. Но в то же время настраиваю себя, что все через это проходят и что тоже смогу немного потерпеть.

Глеб снова целует, отвлекая меня. Когда делает первое движение. Напрягаюсь всем телом, готовясь снова к боли, но ее нет. Да, неприятно. Да, дискомфортно. Да, непривычно. Но не больно. А вскоре новый прилив возбуждения и вовсе стирает все неприятные ощущения. Да и Грачевский максимально держит себя под контролем, стараясь не навредить. Но видно, что дается ему это с каждым движением все сложнее. Каждая мышца парня натянута, как струна, того и гляди лопнет. Но под конец он все же срывается на более быстрый темп. А я не чувствую ничего, кроме близости наших тел и желания отдать ему всю себя без остатка. Он гортанно стонет, рычит, сотрясаясь всем телом, когда все заканчивается. И со словами «Моя, только моя» - Обрушивается на меня всем телом, утыкаясь лицом в шею, тяжело дыша и нежно целуя ее.

Приподнимается на локтях. Его глаза блестят, а на лице сияющая улыбка. Смотрит на меня, а я же, напротив, стараюсь отвести взгляд, смущаясь.

– Поверить не могу в то, что я у тебя первый. – И с долькой гордости добавляет: - Во всем! – Игриво закусывает нижнюю губу. – Моя. Вся полностью моя. И я порву любого, кто посмеет хотя бы мысленно к тебе прикоснуться. – Убирает прядку волос с моего лба. – Запомни это, Юлька. Ты. Только. Моя. – Каждое слово он сопровождает поцелуями: в щеку, в губы, в другую щеку.

Усмехаюсь.

– Какой же ты невыносимый собственник, Грачевский!

– Да, моя любимая Ведьмочка. Если дело касается тебя, то да.

– И ревнивец – Со смехом добавляю.

– Еще какой. – Кусает мою нижнюю губу.

– Ай. – В шутку бью его в ответ по плечу, и он довольно ухмыляется, а затем вновь терзает мои губы.

Ойкаю и свожу колени от непривычных ощущений, когда Глеб переворачивается на спину, разъединяя наши тела. Подгребает меня к себе, и я располагаюсь головой на его плече, стараясь натянуть на себя одеяло, чтобы прикрыть наготу.