– Пока. – Отбрасываю свой телефон на диван.

– И с каких пор ты отпрашиваешься у своего сводного братца? – Приподнимает одну бровь Глеб.

– Я не отпрашиваюсь, а предупреждаю, потому что родителей нет дома. – Так что тебе приготовить?

Вновь обнимает, прижимаясь лицом к моей груди.

– Приготовь сырников. Помнишь, как тогда.

– Сырников? – Теперь моя очередь приподнимать бровь. – Может, что-нибудь посущественнее?

Отрицательно кивает. И мне приходится согласиться.

– Ладно. Сырники так сырники.

Пока хозяйничаю на кухне, Глеб успевает в который раз за день принять душ и переодеться в тонкие домашние штаны светло-серого цвета. А потом дефилирует мимо меня, босоногий и с голым торсом на балкон, где курит одну сигарету за другой, долго общаясь с кем-то по телефону, прикрыв за собой дверь. Наверняка, чтобы я не слышала разговор, ну или, чтобы дым не шел в квартиру. Даже окончив разговор, парень не торопится заходить обратно, а облокотившись на перила, всматривается куда-то в даль. Явно о чем-то задумавшись.

Когда у меня все готово, осмеливаюсь выйти к нему. Обнимаю за талию, сцепив руки на его твердом, как камень, животе. Целую его прохладную спину и прижимаюсь к ней щекой. А он, выпрямляется и кладет свои руки поверх моих.

Солнце уже скрылось за горизонт, но на улице все еще было по-летнему тепло. Со стороны набережной веяло приятной вечерней прохладой, а еще легкий ветерок приносил аромат свежескошенной травы. Видимо, кто-то недавно подстригал газоны. Стоило легкому порыву ветра коснуться плеч, как я поежилась и покрылась мурашками. Заметив это, Глеб обошел меня и прижался грудью к спине, согревая в своих объятьях. Я положила голову на его плечо, и мы вместе наблюдали за проплывающим вдоль реки теплоходом. Он был украшен сияющими гирляндами, которые переливались лунно-белыми, серебристыми и золотистыми огоньками, отражаясь в речной глади. От чего казалось, что это небольшое судно плывет прямо по звездному небу. Люди на нем что-то праздновали, и отголоски музыки доносились даже до нас. Раздался хлопок, после чего небо осыпалось разноцветными огоньками. Свист, хлопок и вновь на небе фонтан из переливающихся искр. А затем еще и еще, и еще. Судя по всему, фейерверк запускали прямо с теплохода. А мы, как и множество других людей, находящихся в этот момент на улице, любовались этой красотой. И я с замиранием сердца и с каким-то детским восторгом сопровождала каждый новый залп улыбкой. Мне хотелось взвизгивать и аплодировать, как это делали люди, находящиеся на судне, но, разумеется я сдерживалась. Хотя маленькая девочка, живущая глубоко внутри меня, делала это за нас двоих, при этом еще прыгая и пританцовывая на месте. Вскоре салют был окончен, а теплоход скрылся из зоны нашей видимости. И вновь стало тихо.

Глеб раскачивал нас из стороны в сторону, подобно маятнику, целуя меня то в висок, то в макушку, то в шею. А мне было нереально хорошо от того, что он был сейчас рядом. Временами я прикрывала глаза и наслаждалась блаженством этого момента. Мечтая, чтобы так было всегда. Чтобы мы еще тысячи раз провожали день, а потом также вместе встречали рассветы.

– Устала?

– Есть немного. Сегодня день кажется каким-то бесконечным. Уж много разных событий произошло.

– Понимаю. Девочка моя, как же мне хорошо и спокойно здесь с тобой. А ведь еще утром был готов ядом плеваться и крушить все вокруг. Мечтая оторвать что-нибудь жизненно важное твоему сводному братцу. – Хмыкнул, и я тоже не смогла сдержать улыбку.

А ведь и я даже не могла себе представить, что уже вечером буду стоять на балконе в обнимку с Грачевским. Да что таить, в принципе уже не думала, что мы когда-то будем снова вместе. И что вновь смогу целовать и прикасаться к тому, кого люблю больше жизни.

– Но ты, Юлька, словно мое личное успокоительное. – Чмокнул меня в висок. – Чтобы я без тебя делал.

Я развернулась, чтобы видеть его лицо.

– Наверное продолжал бы сидеть в своем кабинете, как суперзлодей в своей пещере, занимаясь самобичеванием и саморазрушением, и ненавидя всех вокруг.

Глеб рассмеялся, и от этого звука на душе стало радостно.

– Наверное, – Сквозь смех произнес, а после вновь поцеловал. Пряча за поцелуем свой лукавый взгляд.
– Замерзла?

– Нет, но если мы продолжим так стоять, то сырники окончательно остынут.

– Тогда пошли.

Глеб с удовольствием уплетает все, что положила на его тарелку. А я любуюсь им для вида, ковыряясь вилкой в своем овощном салате, все больше налегая на свежевыжатый апельсиновый сок. И прислушиваясь к песне, играющей по радио.

– Почему не ешь?

– Нахваталась, пока готовила. – Нагло вру я. Потому что как-то не честно получается, его заставляю, а сама…

У него вновь раздаётся звонок на телефоне, да так неожиданно, что вздрагиваю. Глеб хмурит брови, слушая своего собеседника. А вот мне его не слышно, как бы не старалась напрячь свой любопытный слух. Но бесполезно, потому что Грачевский убавил звук у своего динамика, прежде чем ответить на вызов. Да и ответы у него неоднозначные. Так что мне оставалось только догадываться, с кем он разговаривает.

– Да. Слушаю. Говори. Понятно. Даже так? Интересно. – Скользит по мне взглядом, закусив губу. – А по двум другим? Вот же… - Явно хотел выругаться, но сдержался, поймав мой взгляд. – Ясно. Значит, косточки свои решили погреть. Ладно. Угу. Угу. Понял. Дай знать, как вернуться. Реквизиты те же? Ок. Сейчас переведу. Спасибо за инфу. До связи.

Сбросил вызов. Поймав мой любопытный взгляд, пояснил:

– Кажется, ты была права. – Ухмыльнулся.
– Фил и Вика свалили вместе в Турцию пару дней назад. Предполагаю, что на выигранное бабло. – Его лицо вновь исказилось злостью, а на скулах заходили желваки. – Суки! – Выплюнул он, с грохотом, бросив на стол свой телефон. – Ну ничего. Рано или поздно они вернутся, и тогда я с них за все спрошу.