И сейчас, оставшись с пустотой внутри, я больше не боюсь себя и своих желаний и готова разрушить мир, построенный на собственной лжи.

Я хочу заговорить с мамой, но она уже спит, и я не смею нарушить её покой. Я и так являюсь причиной того, что они расстались с папой на такой долгий срок, и сейчас живут порознь на две страны. Обычно мама улетает с ним, пока он решает вопросы компании, но сейчас, посоветовавшись, мама решила остаться, будучи уверенной что её присутствие мне более необходимо, чем папе. Я чувствую то, как они переживают за меня, и ценю это. Ценю их безграничную любовь и необъятную доброту. И пока мама сладко спит, я с удовольствием наслаждаюсь её утонченной красотой, что умиротворяет меня.

Утром я решаю навестить любимого друга, желая побыть с ним немного наедине, поговорить по душам и развеять ту смуту, что он навёл на меня одной лишь фразой. И сделать это хочется поскорее. Причин для бессонных ночей и так много, и я не хочу добавлять к ним ещё и страх за нашу жизнь.

Разговор с мамой я откладываю до вечера. В ночном времени суток есть нечто магическое. Всё пропитывается иными эмоциями и создаётся атмосфера некого таинства, где людям становится легче делиться своими чувствами. А мне эта легкость, как никогда, необходима.

— Снова грустная? — с досадой интересуется друг, когда я оказываюсь у него в палате.

— Нет, просто ночь была бессонной. А как твои дела? — слегка улыбаюсь и поддаюсь вперёд, желая изучить его лицо.

Чем чаще я встречаюсь с ним, тем ярче становятся мои воспоминания. Они озаряют светом душу и наполняют её надеждой.

Мы говорим с ним обо всем, Он рассказывает мне о школьной поре, о университете и наших поездках по России и Франции. Я слушаю его с замиранием сердца и улыбаюсь — улыбаюсь — улыбаюсь.

Но, когда в очередной раз, при смене положения, друг начинает корчиться от боли, я не выдерживаю и интересуюсь о том, что же он думает о нашей аварии.

— Я заметил, что за нами следят. И решил убедиться в этом, разъезжая через дворы. Машина следовала за нами по пятам и именно эта машина спровоцировала нашу аварию, — он переводит дыхание, собираясь с мыслями, и я ощущаю то, как больно ему вспоминать всё это. — И все бы было хорошо, но. машина была неисправна и это не могло быть случайностью, так как каждую неделю она проходила осмотр! Всё было подстроено, Амели!

Я с ужасом слушаю его. Не хочу верить в услышанное, но и не верить другу тоже не могу, тем более говорит он убедительно.

— Я спросил Георгия была ли экспертиза машины, — он замолкает, сморщив лоб от воспоминаний.

— И? Что сказала экспертиза?

— Сказали, что машина была исправна и аварию списали на мою невнимательность, — отчаянно проговаривает парень. — Будто я не справился с управлением и врезался в столб.

— Как так? Ты ведь говоришь, что что-то было не так.

— Вот именно. Как экспертиза могла не показать то, что у автомобиля отказали тормоза?

— Я не понимаю… — проговариваю растеряно.

— Всё было подстроено, а экспертиза куплена. Молчи пока о том, что я тебе рассказал.

— Молчать? Нам надо рассказать всё полиции!

— Амели, — усмехается он. — Что ты им скажешь? Что для них будут значить наши слова, когда документально заверено, что авария произошла по моей вине?

— А что нам делать?

— Нам? — удивляется он. — Тебе нужно просто быть аккуратней и стараться всегда быть под присмотром. А я, как только освобожусь из этих белых стен, возьмусь за это дело.

Пройдясь руками по лицу, я хватаю себя за голову и пытаюсь понять, что вообще происходит в моей жизни. Кому и для чего понадобилась наша смерть? И почему этот человек больше не предпринимает попыток убить нас?

— И ещё, Амели, — он смотрит на меня строго. — В тот день мы ехали к Давиду.

— К Давиду? — удивляюсь и слегка подбираюсь.

— Да. Он не выходил на связь целый день, и ты переживала.

Его слова больно режут меня по животу. Сразу вспоминаю Давида слова о том, что он наигрался и поэтому исчез из моей жизни. А я наивная ещё и собиралась ехать к нему. Наверное, хорошо, что не доехала и не дала опозорить себя ещё сильнее.

— Амели, ты слышишь меня? — настойчиво сжимает мою руку.

Упиваясь горечью воспоминаний, я лишь киваю ему в ответ.

Мне так все надоело. Как только сообщу всем о разводе, соберусь и улечу отсюда. Этот город мне уже давно на мил. Отчаянно опускаю голову к груди друга и в последующие секунды наслаждаюсь его крепкими объятиями.

И лишь вошедший в палату посетитель прерывает нашу тишину. Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на пришедшего, и тяжело вздыхаю, когда вижу на пороге Марту. Наш с ней разговор в ресторане отлично сказался на наших взаимоотношениях, и теперь мы обе стараемся избегать встреч, не желая приносить дискомфорт друг другу.