Я: Как всегда.

Сет: Куда?

Я: Скорее всего в Рэд Инк на шестой улице. А что? У тебя что-то запланировано?

Сет: Еще нет. Рэд Инк, да? Должно быть, ищешь девочку сегодня?

Я: Сегодня? А разве, не всегда?

Сет: Знаешь, ходят слухи, что ты тусуешься с известнейшей в кампусе шлюшкой.

Я: Что? С кем?

Сет: Стервозная соседка с татуировкой дракона на шее. Откликается на Вайлет.

Я почесал голову, раздумывая где, черт возьми, он мог это услышать, потом в голове щелкнуло.

Я: Келли тебе сказала?

Сет: Ну, она не использовала в точности эти слова, так как она бы никогда их не

произнесла, но она сказала, что видела, как ты помогал Вайлет… С чего бы это?

Я: Ни с чего. Просто был хорошим парнем.

Сет: Когда это ты успел стать хорошим?

В этом был смысл. Обычно, я не был хорошим парнем, но по каким-то причинам Вайлет моментально пробуждала это во мне. На данный момент я совсем не ощущал себя таким уж "хорошим". Я был раздражен всей этой ситуацией с жильем, и все чего мне хотелось, это избавиться от мусора в голове и найти девушку, чтобы потрахаться, и, наконец, освободиться от чувства, как будто я падаю в бездонную яму.

Я: Думаю, что я попробую что-нибудь другое.

Сет: И как ты собираешься это сделать?

Я: Думаю, что нужно бросить сразу, пока это не вошло в привычку.

Сет: Тебе же будет лучше. Так ты собираешься оборвать это на корню?

Я: покачал головой. Это могло продолжаться вечность.

Я: Я выдвигаюсь. Вы идете или нет?

Сет: Идем, как только сможем поймать такси. Никто из нас не хочет быть за рулем

сегодня. И я сомневаюсь, что и у тебя есть такое желание, учитывая, что ты никогда и не предлагал.

Я: Звучит неплохо. Келли и Кайден идут?

Сет: Они ушли куда-то… Думаю, что к той скале. Они стали одержимы ею и друг другом, хаха.

Я: Да уж… Встретимся в десять перед моей общагой?

Сет: Хорошо.

Я проверил уровень инсулина и захватил таблетки с глюкозой, на всякий случай, засунул телефон в карман и взял ключи, карту и кошелек. Я выбросил пустую пивную бутылку в мусорку и достал еще одну из мини холодильника, готовый свалить отсюда к чертям и начать пить еще больше. За это я и любил весну и лето, когда практически не было футбола и можно было нажираться столько, сколько угодно, не волнуясь о тренировках.

Это делало шум и воспоминания в моей голове немного более переносимыми. Дышать становилось терпимее. И даже жить сносно.

Я начал пить, когда мне было тринадцать. Я не с кем не общался, а просто сидел дома, после того, как моя мать отрубалась на диване, не от героина, а от алкоголя. Она заставляла меня сидеть с ней, пока она напивалась глоток за глотком, принуждая меня держать ее за руку, и нянчится с ней, как будто она была больна и принимала лекарства, чтобы заглушить боль. Когда она начинала засыпать, она обнимала меня и крепко держала, говоря, что я всегда буду ее маленьким мальчиком, а затем пела песню, подтверждающую ее слова. Я терпеть не мог, когда она так делала, потому что никогда не чувствовал себя ее "маленьким мальчиком", даже когда был семилетним. Даже тогда чувствовалось, что наши отношения были нездоровыми, то, что она заставляла меня делать, например, толочь ей таблетки и то, как она ко мне прикасалась, но мне было слишком стыдно поговорить с кем-то об этом, и честно говоря, я знал уже тогда, что ничего не изменится, пока не стану достаточно взрослым, чтобы свалить из этого проклятого дома.

Она держала меня слишком долго, но, в конце концов, заснула глубоким сном, и мне удалось выскользнуть из ее рук и ненадолго освободиться. Она оставила бутылку виски на кофейном столике, и я помнил, как сидел там и размышлял о том, каков он на вкус, почему мама пила его все время. Так что, я взял бутылку и сделал глоток. Алкоголь опалил мое горло, а когда он достиг желудка, то у меня было ощущение, что он горит огнем. Я был очарован ощущениями вызванными выпивкой, как сгладились все изъяны внутри меня, так что я продолжил пить, пока полностью не отключился, и на мгновенье, все неправильное во мне уснуло. После этого, я всегда выпивал, после того, как мать засыпала, и чем больше пил, тем больше ярость и беспомощность, живущие во мне, становились терпимыми. И теперь, я испытывал серьезные трудности без этого.

Я уже был готов выходить, когда позвонил отец. Я смотрел на экран, пока телефон звонил и звонил, решая, хочу ли ответить на звонок или сбросить его. В конце концов, я нажал "ответить" и приложил телефон к уху, пытаясь притвориться, что я лучшем настроении, чем был на самом деле.

— Да, — ответил я, зажав телефон между ухом и плечом, чтобы открыть бутылку пива.

— Привет, — прозвучал ответ моего отца, на заднем фоне слышалась музыка. — Ты ответил.

— Да, но я уже выхожу из дома, так что не смогу долго разговаривать.

Я запрокинул голову назад и сделал жадный глоток, чувствуя себя немного лучше, после того как пиво смочило мое горло.

— Ох, ладно, — его голос прозвучал разочаровано. — Я просто позвонил узнать как ты.

— Зачем?

— Потому что ты мой сын, и я беспокоюсь о тебе.

— Зачем? Ты не сильно беспокоился, когда я был ребенком. Зачем начинать сейчас, когда я уже взрослый?

Последовала пауза и затем, шум постепенно начал стихать. Я услышал, как хлопнула дверь и на линии наступила тишина.