– Ну и как, нашли что-нибудь подозрительное? Только не отпирайтесь.

– Письмо. Я прочитала письмо вашей матери.

Фабьен недовольно поморщился.

– Она часто мне пишет. Так какое именно?

– То, в котором говорилось о Жозефине Ранье. Это же её тело вы прятали в саду? – с вызовом спросила девушка.

Гвардеец отвернулся. Погружённый в свои мысли, он прошёлся по комнате и вновь вернулся к фрейлине. Приблизившись, он, точно скала, навис над девушкой. В этот момент из мундира, что он до сих пор держал в руках, выскользнул и упал на пол платок. Проследив за ним взглядом, фрейлина едва сдержала крик. Некогда белая ткань была залита свежей кровью. Но сквозь алые пятна легко угадывались инициалы, вышитые на платке – С. М.

– Селеста… – в испуге прошептала фрейлина и подняла глаза, полные ужаса, на королевского гвардейца. Фабьен, склонив голову набок, внимательно наблюдал за реакцией мадемуазель Бланкар.

– Мадлен, вам не страшно? – насмешливо спросил он.

– О чём вы говорите? – вздрагивая, переспросила фрейлина.

– Вам не страшно находиться наедине с предполагаемым душегубом?

– Страшно, – честно призналась девушка.

– Это хорошо. Значит, вы осознаёте все возможные последствия.

– Где Селеста, что с ней? – стараясь взять себя в руки, поинтересовалась Мадлен.

– Думаете, я убил её, так же, как и Жозефину?

Мадлен не ответила, бегая взглядом по лицу Фабьена, она старалась понять, что же скрывает королевский гвардеец. Меж тем месье Триаль наклонился и поднял с пола окровавленный платок. Аккуратно сложив кусочек ткани, положил его на стол.

– Я был крайне неосторожен сегодня и порезал руку, очищая шпагу. Мадемуазель Моро любезно оказала мне помощь. С Селестой всё в порядке, – объяснил Фабьен, продемонстрировав девушке свежую царапину.

Не спуская с фрейлины внимательного взгляда, гвардеец приблизился к выходу, положил ладонь на ручку и слегка приоткрыл дверь.

– Думаю, вам пора. Вы же не хотите подвергать себя опасности?

Осторожно, контролируя каждый свой шаг, Мадлен подошла к двери, но как только девушка собралась выскользнуть в коридор, гвардеец резко захлопнул дверь и нагнулся к фрейлине.

– Перед тем как вы уйдёте, я вынужден настойчиво просить вас сохранить в тайне все свои предположения в мой адрес. Если по двору поползут неприятные слухи, это навредит не только мне, но и короне. А она привыкла решать все свои проблемы радикальными методами. Вы меня понимаете, Мадлен?

Мечтая поскорее выбраться из покоев гвардейца, Мадлен согласно кивнула. Фабьен выдержал недолгую паузу и наконец открыл дверь.

– Доброй ночи, мадемуазель Бланкар.

Не мешкая, Мадлен выскользнула из комнаты гвардейца и, не оборачиваясь, бросилась прочь. Погружённая в собственные мысли, обуреваемая страхами и сомнениями, юная фрейлина пробегала коридор за коридором. Сейчас, даже решив остановиться, она не заметила бы тень, промелькнувшую за окном замка. Бесшумно исследуя дворцовую территорию, тень плавно скользила вдоль каменных стен, ища способ проникнуть внутрь. Если кому-нибудь из обитателей Лувра и удалось бы высмотреть в темноте загадочный силуэт, единственным, что сумел бы описать бедняга, стала бы пугающая маска, так напоминавшая те, что носили врачеватели чумы.

Добравшись до своих покоев, Мадлен настороженно взглянула на дверь. Та была слегка приоткрыта. Фрейлина с осторожностью заглянула внутрь и к своему облегчению не увидела там ни жутких теней, ни чужих силуэтов. Плотнее закрыв дверь, Мадлен скинула платье и забралась в постель. Сердце всё еще тревожно билось в груди, заставляя кровь громко стучать в висках. «Я совершила огромную глупость, сунувшись в покои месье Триаля и тем самым выдав себя. Стоит ли надеяться, что Фабьен сохранит в тайне моё ночное вторжение в его комнату? Но то письмо, что я прочла, не даёт мне покоя. Его содержание лишь сильнее запутало меня. Так может ли гвардеец короля быть причастным к гибели молодой девушки? Или я упускаю что-то важное?» С этими мыслями фрейлина опустилась на подушку и позволила сну затянуть себя в свои сети. Уже засыпая, девушка вновь уловила сладковато-приторный запах, что уже встречался этой ночью. Но сон, окутавший фрейлину, уже не позволил ей подняться и отыскать причину его появления. Мадлен погрузилась в царство Морфея. А под её кроватью, в холодном лунном свете, мелькнула копна рыжих волос.

Первые недели апреля выдались для Мадлен хлопотными. После вторжения в комнату гвардейца фрейлина старалась не привлекать к себе внимание обитателей замка. Первое время девушка ждала, что за ней вот-вот явится королевская стража и в лучшем случае вышвырнет из дворца, а в худшем отправит на виселицу. Но, к счастью, Фабьен ни словом, ни делом не обмолвился никому о ночном визите фрейлины в его покои и о её обвинениях в его адрес. Мадлен тоже держала рот на замке, не решившись рассказать о своей выходке даже Селесте.

Мадемуазель Бланкар постепенно вливалась в придворную жизнь Лувра, с каждым днём все больше и больше входя в роль королевской фрейлины. Девушке приходилось быть внимательной и на ходу усваивать все тонкости придворной жизни, а также осваивать обязанности помощницы королевы. Всё это с виду не доставляло Мадлен труда, но на самом деле являлось для неё огромным испытанием. «Проще отыскать в лесу трюфель, чем научиться сооружать эти замысловатые причёски», – каждый раз думала мадемуазель Бланкар, помогая её величеству с утренним туалетом.