Но если заболеет сам священник или патер, они не станут рассчитывать на помощь того бога, которому так усердно поклоняются, и вместо устройства молебна вызовут опытного врача, хотя бы тот и был неверующим. Видно, лекарство или операция кажутся им вернее, чем самая горячая молитва.

Своих прихожан священнослужители уверяют, что бог всесилен и может сотворить любое чудо, если его об этом настойчиво и искренне попросить. Но ни один священник или патер почему-то не станет просить бога, чтобы тот чудесным образом починил остановившиеся часы или исправил закапризничавшую машину. Они отлично понимают, что в таких делах на бога надеяться нечего.

Одно дело — помолиться о выздоровлении больного. Поди потом проверь, от чего человек выздоровел — от молитвы или от лекарств. А машине или часам нужен не ангел, а хороший механик.

Не очень надеются служители бога и на выдуманных ими святых.

Двести с лишним лет назад, в 1756 году, над тогдашней столицей Российской империи Петербургом разразилась гроза. Молния ударила прямо в золоченый шпиль Петропавловского собора, в котором хоронили русских царей. Деревянный собор загорелся, и его едва удалось потушить.

Что же сделали петербургские владыки церкви?

Они не стали просить Илью-пророка, который якобы заведует грозами и по приказу бога мечет молнии в грешников, впредь постарательнее оберегать собор с такими важными гробницами. Они поступили проще — установили на конце шпиля железный громоотвод, только что изобретенный великим русским ученым Михаилом Ломоносовым. Мол, Илья Ильей, а громоотвод, пожалуй, вернее!

Не верят всерьез служители православного бога и в те сказки, которыми они утешают и пугают верующих.

По их словам, например, маленькие крещеные дети, еще не успевшие нагрешить, умерев, попадают прямо в рай. Значит, не надо огорчаться, если умрет малыш, а наоборот — радоваться. Ведь ему теперь суждено вечное блаженство.

Но если заболеет маленький ребенок у самого священника, то он почему-то не радуется, а вызывает врача, как всякий неверующий, и просит вылечить малютку. Впрочем, и сами священнослужители тоже почему-то не очень торопятся оказаться скорее в раю, а, заболев, лечатся как все.

Так служители церкви обманывают темных людей. Они заставляют верующих кормить и содержать их за то, что будто бы усердно молятся за них создателю. А сами не очень-то верят в могущество своего всесильного бога.

Да и то сказать — какой же это всемогущий бог, если им командуют его же служители. Как они подскажут, так он и поступит. Не очень-то, значит, он силен и властен.

Недаром издавна в русском народе живут пословицы:

«Бог-то бог, да и сам не будь плох!»

«На бога надейся, а сам не плошай!»

Не будем скрывать, что немало наших школьников все еще нередко сталкиваются либо дома, либо у соседей с религиозными обрядами и обычаями, порой сами с любопытством заглядывают в таинственную полутьму церкви, а главное, то и дело встречаются с навеянными религией произведениями живописи, скульптуры, музыки, архитектуры, с частым упоминанием религиозных преданий и церемоний, различных святых и богов в классической поэзии и прозе. А некоторые из наших ребят еще и подвергаются хитрой и умелой пропаганде сектантов.

Вот почему, беседуя с ребятами на темы религии, мы не имеем права обойти молчанием довольно сложный, но неизбежный вопрос — в чем же все-таки сила религии?

И ваш слушатель вправе спросить (и обязательно кто-нибудь да спросит): каким же образом христианская религия, основанная на лжи и обмане, захватила такую власть над мыслями и чувствами людей? Почему в течение почти двух тысячелетий христианская церковь правила целыми странами, а ее владыки были сильнее королей и императоров и диктовали им свою волю? Почему и сегодня в странах капитализма миллионы людей еще находятся под духовным влиянием служителей богов, исправно ходят по воскресеньям в церковь, крестят детей, заключают церковные браки, хоронят близких под пение заупокойных молитв?

На эти вопросы призваны ответить следующие главки.

Как же все-таки удалось руководителям христианской церкви оттеснить соперников и забрать такую власть над миллионами людей?

Как сумели они утвердить новую религию на большей части земного шара и почти на две тысячи лет обеспечить безбедное и привольное житье своим служителям?

Как могло случиться, что миллионы верующих изнывали в нищете и непосильном труде, а целые армии церковников и монахов жили в свое удовольствие, не работая, а только воспевая бога?