Я вспомнила, как он целовал меня, как держал за руку. Вспомнила, как смотрел на меня, словно ничего больше не существовало. Вспомнила, как он занимался со мной любовью.

– Я хочу его, - призналась я, открыв глаза. Я не хотела признаваться в этом вслух, но не было никакой возможности удержать это в себе.
– Я хочу его так сильно, что мне больно. И я не могу не иметь всего этого.

– Тогда ты знаешь ответ и можешь называть брак с ним как угодно. Ты можешь быть его женой, его женщиной или даже его супругой.

– Мам, - рассмеялась я.

– Его партнером, - добавила Вера.

– Его uxor, - добавила Нова.

– Что такое, черт возьми, uxor? (прим. пер.: uxor (лат.) - жена, супруга)– спросила я, совершенно сбитая с толку.

Но она не успела ответить, потому что они продолжали:

– Его дама, - пролепетала Вера.

– Его вторая половинка, - воскликнула Нова.

– Скорее, его лучшая половинка, - пошутила я.

– Как хочешь, так и называй, - вклинилась мама, пока мы не потеряли контроль над собой.
– Просто сделай это с ним.

Это. Что это было для нас? На начальном этапе я предполагала, что стану его женой, но все пошло не по плану. Это слово не подходило для описания того, что между нами было, когда у нас было гораздо больше.

– Его друг, - тихо сказала я, добавляя в список свои варианты.
– Его любовь.

Три руки оказались на мне - на руке, колене и плече. Все они поддерживали меня.

– Ты знаешь, что делать, - подбодрила мама.

– Я должна пойти к нему.

– Да, - согласилась Вера.
– Но, может, сначала умоешься? У тебя тушь размазалась...
– Она делает паузу, указывая на мое лицо.
– Везде.

– И еще по одной рюмочке, - сказала мама.

– Вперед, вперед, - закричали мы в унисон.

Если у нас с Остином ничего не получится, - мысль об этом создавала в моем груди огромную воронку, которая могла поглотить меня целиком, - глядя на этих женщин, я знала, что со мной все будет в порядке.

Я хотела быть не просто в порядке. Я хотела быть всем тем, о чем они говорили, и даже больше. Я хотела быть всем для Остина и хотела, чтобы он был моим.

Но сначала выпьем.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Остин

– Что ж, мне следовало взять с собой мороженое и диск Тейлор Свифт или что?
– спросил Кинг, оглядывая меня с ног до головы.

– Отъ*бись, - пробормотал я, нахмурившись, и вернулся на свое место на диване.

Он мог чувствовать себя как дома, у меня не было настроения принимать гостей. Я хотел сидеть на этой подушке, пока она не поглотит меня в небытие.

– Спасибо за предложение, но я откажусь.
– Он закрыл за собой дверь и пошел следом, опустившись на другую сторону дивана.
– Кроме того, вы с Рэй занимаетесь этим, как кролики. Здесь не осталось места, не помеченного трахом.

– Теперь уже нет.

– Охххх. Хандра, отказ от работы и нежелание отвечать на звонки теперь имеют больше смысла.

Я не потрудился ответить, вместо этого свирепо посмотрел на него, схватил с пола пиво и открыл крышку.

– Ты такой раздражительный, - пошутил он.

– Если ты и дальше собираешься издеваться надо мной, то убирайся на хрен.

– Не-а, думаю, я останусь.

– Если ты собираешься сказать «я тебе говорил», то убирайся на хрен.

– Да ладно, Остин. Я должен сказать хотя бы один раз, я же говорил.

На этот раз я оскалился, глядя на него. Он поднял руки в знак капитуляции и откинулся на спинку кресла, не подавая вида, что собирается куда-то идти. Я хотел потребовать, чтобы он ушел и позволил мне погрязнуть в страданиях в одиночестве, но я чертовски устал. Все болело, хотя я не делал ничего, только вернулся в свою пустую квартиру и сел на диван.

Я не мог заставить себя вернуться в спальню. Не мог вернуться туда, где все разрушилось. Воспоминание о ее слезах навсегда запечатлелось в моих глазах и преследовало, даже несмотря на то, что я пытался избежать спальни, засыпая на диване. Куда бы я ни пошел, ее сообщение о том, что она уже подала на развод, преследовало меня, словно тень, и я боялся, что никогда от этого не избавлюсь.

Каждый стук в дверь, каждый писк входящего электронного письма приводил меня в состояние нервозности, и каждый раз я задавался вопросом, - это доставили документы на развод... предположение, лишавшее меня жизненных сил. Часть меня хотела покончить с этим, избавить себя от страданий, покончить со сложившейся ситуацией. Возможно, быстрый разрыв позволит мне исцелиться.

Я сомневался в этом, но это была единственная надежда, которая у меня была.

– Ладно, брат. Поговори со мной.