Я огляделся. Мы находились в небольшом помещении, совершенно пустом. У одной из стен располагалась лестница, ведущая к люку в потолке, сейчас закрытому. В другой стене находился проем, едва заметный в тусклом свете лампы, освещавшей подвал. Действительно, странно, зачем делить подпол на два помещения?

— Интересно, почему они не убрали лестницу и свет? — вслух подумал я.

— Чтобы не возиться, — откликнулась Лисса. — Мы не должны были проснуться.

— Но мы проснулись, — я вопросительно посмотрел на девушку.

Она поморщилась и вздохнула:

— Я подозревала, что может произойти что-то подобное. Слишком подозрительная деревня.

— Тебя насторожило, что люди в деревне живут богато? — удивился я.

— Нет. Меня насторожило, что в деревне новые дома, поставленные совсем недавно. У них телар, а деревенские не только его уничтожение заказывают, но и деньги на стройку находят. Откуда они у них? При том, что телар обычно не дает работать. А еще они не напуганы. Телар поблизости — это серьезная угроза, каждый день может стать последним. И такой страх должен накладывать свой отпечаток. Но у местных никакого страха.

— Я тоже внимание обратил, — согласился я.

— Я и подумала, что это может означать только одно — телар им не угрожает.

— Староста лгал?

— Насчет веятари — наверняка, — Лисса осторожно двинулась к проему в стене. — Насчет гибели людей — нет. Я по дороге посмотрела информацию о Листвецах. И в последний год деревня упоминается как место, где люди пропадают без вести. При том, что через Листвецы проходит рейсовый маршрут на столичные ярмарки.

— И пропажи не расследуют? — я двинулся следом.

— Расследуют. В деревне пропавшие не объявляются, в окрестностях орудует телар, в гильдию подана заявка. Все очевидно, большие группы в безопасности, одиночки идут на риск.

— А гильдия считает, что никакого телара нет, — задумчиво добавил я.

— И деревня процветает, — Лисса кивнула, остановившись на пороге куда большего по размерам помещения, чем то, где мы очнулись.

Совсем не похоже на деревенский подпол. И особенно странно выглядит полупрозрачный телар, двигающийся нам навстречу.

Мне даже источник открывать не пришлось, я его и не закрывал после пробуждения. И Лисса мгновенно создала арену, врубив музыку, а в моих руках появились уже привычные щиты, хотя вся моя экипировка осталась в возке. Выгрузиться и подготовиться к сражению мы просто не успели. Но, похоже, для Лиссы это проблемой не было. Она действительно могла делать с помощью магии все, что угодно.

Телар не показался мне опасным. Некрупный, окутанный магическими щупальцами, за которыми прятался совсем небольшой объем плоти. Какой-то совсем уж низкий класс, и я решил, что мы легко с ним справимся.

А затем он налетел на меня. От силы удара меня отбросило к стене арены, и от щупалец телара я успел увернуться чудом. Не ожидая от невзрачной твари такой силы, я едва не погиб при первом же натиске. Расслабился, привыкнув, что защитное поле ограждает меня от урона. И не устоял.

Телар снова приготовился нападать, и я упал на одно колено, уперев щиты в земляной пол. Они мгновенно увеличились в размере, полностью меня закрыв, и стали куда массивнее.

— Спасибо, — выдохнул я, встретив вторую атаку.

На этот раз щиты ее удержали.

— Ты в порядке? — услышал я полный беспокойства голос веятэ.

— Да. А ты?

— Мне-то что, на меня он не нападает, — фыркнула она.

Мой ответ ее явно успокоил.

— Я ошибся с оценкой его силы, счел легким противником.

— Он не нарастил плоти, потому что ему не приходилось охотиться за добычей, — сообщила Лисса. — Скорее всего, он появился прямо здесь, в подземелье, для чего бы его не построили. И, чтобы телар оставался здесь, ему скармливали одиноких путников, усыпленных и беззащитных. Ему не было нужды развивать плоть, он справлялся и магией.

— Но почему он так силен?

— Потому что плоть ограничивает их возможности. В своем мире они всесильны, переходя в наш — вынуждены подстраиваться под него, чем больше магии им удалось сохранить, тем они сильнее.

— А зачем они наращивают плоть, если это их ослабляет? — я вспомнил наш первый заказ, и каким огромным был тот телар.

— Ох, Лиар, это же очевидно. Чем больше тела — тем сильнее якорь, удерживающий их в нашем мире. И тем сложнее его уничтожить. Добыча сопротивляется, наносит повреждения, раны закрываются дополнительной плотью — идет увеличение тела. А если нет сопротивления, то и не за чем расти. Они ведь чуют, что не смогут вернуться в родной мир, поэтому цепляются за возможность продолжать жить здесь.