Шрифт:
Женщина с силой сжимает гуляку, и я переживаю, как бы она не задушила Федю.
Мне жалко несчастную и жалко себя. Я уже знаю, как должна поступить, но от мысли, что останусь без Феди, подступает дурнота. Фёдор не разделяет моих расстроенных чувств. Ему хорошо — расслабился, урчит и закатывает глаза. Покидать объятия бывшей хозяйки явно не намерен. Мы сидим в тишине минут десять и по очереди тяжко вздыхаем.
— Феденька, — я присаживаюсь на корточки и разглядываю рыжую мордочку. — Спасибо, что ты был со мной всё это время, — нежно глажу кота по шерстке. — Я буду по тебе очень-очень скучать.
Мне грустно, но я креплюсь.
— Берегите его, — обращаюсь к женщине, смахивая слезу.
— Обязательно, милая.
Последний раз окидываю взглядом рыжего питомца, чмокаю в мокрый нос и ухожу. Подхожу к собственному дому и плюхаюсь на скамейку у парадной. Мне немедленно нужна поддержка. Судорожно пишу Эрику в мессенджере:
“Я его потеряла. Навсегда.”
“Кого? Федю? Что случилось?”
“Он больше не Федя. Он теперь Ипполит.”
“Не понял.”
Тяжело вздыхаю, вспоминая безумную пожилую даму. Приходится пояснять:
“Нашлась хозяйка Феди и выяснилось, что его зовут Ипполит.”
“Это прекрасно!”
Он что, издевается? Где его чуткость? Доношу до неразумного:
“Это ужасно.”
“Ты права. Это ужасно. Я тебе очень сочувствую. Приеду и мы проводим Федю в последний путь.”
О господи! Как можно такое писать! Это кощунственно! У меня даже нет слов, чтобы описать своё возмущение:
“Эрик!!!”
“Прости. Федя был классным парнем.”
“Да, Федю никто не заменит.”
“Никто. Держись.”
“Постараюсь.”
Да уж, поддержка аховая. Эрик явно не проникся моей болью.
С трудом встаю и еле-еле плетусь домой. Надеюсь, у Феди-Ипполита всё сложится хорошо. Пусть его ждет светлое кошачье будущее — много еды, теплая кровать и крутые подружки. Прощай, мой маленький свободолюбивый друг!
Глава 63. Новости
Во вторник вечером в Пушкин ни с того ни с сего заявляется Эрик. Что-то произошло, о чём он должен немедленно мне рассказать. Уже семь часов вечера, а в десять у Эрика самолет обратно в Москву.
Сидим в многолюдном и шумном итальянском ресторане. Посетители смеются и громко разговаривают. Наш столик чуть поодаль и до нас доносится лишь приглушенный гвалт. Здесь симпатично: софиты плавно подсвечивают столики, геометрические люстры со светящимися шарами и круглыми металлическими дисками разместились прямо над головой, стены выкрашены в теплой пудрово-кремовой палитре, на столах белоснежные скатерти. Делаем заказ. Эрик вовсю улыбается, но на лице читается нетерпение. Он явно горит желанием поделиться новостями и нервно барабанит пальцами по столу. В воздухе висит напряжение. Почему-то мне неспокойно. Наконец, официант удаляется.
— Я по тебе так соскучился, — берёт меня за руку.
— Я тоже, — честно признаюсь я.
Эрик внимательно смотрит на меня, не выпуская руку. И переходит к разговору:
— Саша, кое-что произошло. И это может сильно изменить нашу жизнь.
Я ерзаю на стуле. Вообще-то я не люблю сюрпризы. Скупо улыбаюсь. Эрик видит мое волнение.
— Ну что ты! Новости очень хорошие. Нас ждет большое приключение.
— И что же? Не тяни.
— Я уже говорил тебе, что Лиза в воскресенье отлично выступила.
— Угу.
— После соревнований с нами связался тренер сборной, — голос Эрика звучит радостно, глаза неистово блестят. — Очень известный тренер.
— Вау! — изумленно произношу я. У меня спадает камень с плеч — так это касается Лизы и сборной. Я расслабленно улыбаюсь и радостно произношу. — Вот это новости!
— Известный американский тренер.
Эрик пытливо смотрит на меня, не отводя глаз. До меня не сразу доходит, к чему он клонит.
— Саша, Лизу пригласили выступать за сборную США.
Эрик говорит это так, что впору включить фанфары и громко зааплодировать. Только в моей душе всё падает. Как будто только что я любовалась изумительным пейзажем на краю высокой горы, а потом кто-то подошел сзади и толкнул меня в пропасть.
Нервно сглатываю и пью воду из стакана.
— И что это значит? — нерешительно уточняю я.
— Это значит, что Лиза сможет выступать на чемпионатах мира. Сначала юниорских, потом взрослых. И может даже попадет на Олимпиаду, — глаза Эрика светятся от счастья. Он так горд своей дочерью.