– Анна Семеновна, вам плохо?

Плохо. Очень плохо. Что-то вспыхивает и быстро гаснет. Анюта. Анечка. Письмо счастья...

– Вас к телефону. Муж.

– Быстро "Скорую". Быстро, студенты. Бегом.

"Неужели я упала на пол? Как плохо. Мне сделают укол. Вот эта женщина в русском платье. В сарафане. Она пришла

мне помочь. Но почему - не в халате? Вот оно... Надо собраться с силами и словами отогнать видение."

– Должок, - прошептала Анна Семеновна на ухо всем фантомам, что враз окружили её. Должок. Василиса Прекрасная, - потом она вздохнула и спокойно закрыла глаза.

"Скорая" приехала через сорок минут и констатировала смерть. Гипокликемическая кома и слабое сердце. И еще - отсутствие бензина. Обычное дело - просто нищета.

Надежда Викторовна выглядела нелепо. Она сидела на полу и держала голову усопшей на коленях. Атласный, расшитый гладью синий сарафан и шприц, зажатый в руке, делали её похожей на городскую сумасшедшую. Все это было так смешно, что никто не смеялся. Глупые дети богатых родителей, вроде вполне привыкшие к телевизионным показам окровавленного человеческого мяса, сидели тихо, уткнувшись в учебник, пытаясь убедиться, что знание - сила. Но знание почему-то не спасало. Детей снова обманули.

– Это вы делали ей инъекцию?
– осведомилась уставшая женщина-врач.

– Нет, - Надежда Викторовна осторожна качнула головой, как будто боялась разбудить спящую.

– В любом случае - вы не виноваты. Даже, если делали. Такое случается - могли перепутать дозировку. Есть тут кто-то главный? Мы не возим трупы, женщина завертелась на месте, призывая союзников-студентов к активным боевым действиям.

– Почему не доложила сразу?
– прогремел голос Мишина, очутившегося в эпицентре трагедии через час после случившегося.

Надежда Викторовна смотрела в никуда. И в нарушение субординации молчала. Как немецкий шпион.

– Так, началось, - Мишин удовлетворенно потер руки.
– Началось. Что скажете, доктор? Кого задерживать?

Врачица махнула рукой и ответила:" Нас - не стоит. Полно вызовов".

Хорошо. Это, - Мишин указал перстом на изваяние Крыловой, сделанной ею самой под кафедральный арест.
– Большой сбор у меня в кабинете. Будем разбираться сами до приезда милиции.

– Какая милиция, - устало заметил фельдшер, выполнявший свои обязанности по разглядыванию юных перепуганных девиц.

– Не вашего ума дело. Выполняйте.

Все сразу засуетились, ожили и принялись отдирать мертвых и полуживых дам друг от друга. Весть о смерти под доской вмиг разлетелась по бывшему общежитию, и в аудиторию то и дело заглядывали разгоряченные довольные паузой в учебном процессе лица студентов.

Под усиленным конвоем, состоявшим из членов студсовета и детей деканата, Надежда Викторовна была препровождена на кафедру и закрыта на ключ. График дежурства у дверей был составлен на полтора дня вперед, преимущество на первоочередные караулы имели лица, закончившие прошлый семестр без троек и не имеющие ни единого пропуска занятий в этом месяце.

Члены кафедры, почти в полном составе, за вычетом естественной убыли собрались в кабинете Мишина.

– Вот так, - глубокомысленно заметил он.
– Такие дела. Какие будут предложения? Только попрошу без слез.

– Давайте собирать деньги на похороны, - предложила Инна Константиновна.

– О главном, - Мишин стукнул кулаком по столу и матерно выругался. Про себя. Пропал протокол, погиб на боевом посту наш товарищ.

– Так на похороны...
– попыталась вклиниться Танечка и была остановлена презрительной фразой начальника.

– А день рождения ректора будем отменять. Попросим его родиться назад? Как это сочетать - не представляю.

Мишин потер лоб. Нет, он не был черствым человеком. Но живым - живое. Это если по атеизму. А если по-новому - то Анне Семеновне там лучше. Хотя и жалко - проверенный сотрудник. И так нелепо.

– А с Крыловой что?
– осторожно спросил Виталий Николаевич.

– Хорошо мыслите, в нужном направлении. Она появилась и все началось. Неспроста ведь.

– Перестаньте, - глухо отозвалась Татьяна Ивановна.
– Перестаньте. Здесь просто нечем дышать. И страшно.

– Ну пытать её никто не собирается, - успокоил Мишин .
– А расследование - обязательно, причем в самые оперативные сроки. Я займусь этим лично и лично доложу. Помощником назначаю Виталия Николаевича. Это мужская работа, - пояснил он,

натолкнувшись на обиженный взгляд Инны Константиновны.

– А сколько мы будем её там держать?
– тихонько спросила Танечка лаборантка.

– Сколько понадобится, - отрезал Мишин.
– Теперь - по поздравлению...

Довести светлую мысль до конца помешал телефон. "Без паники! "- сказал Мишин и снял трубку.