— Вы что-нибудь уже успели нарыть по мотивам? — Тагор снова посмотрел на стажёра Ната. Та больше походила на испуганного зверька, чем на будущего следователя. Отпусти такую в одиночку в допросную камеру — и от неё там и косточек не останется.

— Нет. Бихевиорист из кибер-центра разбирал поведение одного из них по имеющимся логам. Судя по временным меткам сигналов, управляющих синтиками, это была она — Летиция Суон, — Тая открыла нужную карточку, показывая ему. — Марк сказал, что она могла делать всё это, чтобы таким странным образом самоутвердиться. И что тут нет никакого религиозного контекста.

Тагор попытался понять, откуда в кибер-центре взялся бихевиорист, но не вспомнил никого подходящего. Он вообще старался не лезть туда: консекворы были слишком странными по его меркам, и он не понимал, как можно менять своё тело не из-за необходимости, а из прихоти. А учитывая свой характер, он ещё и боялся, что рано или поздно сорвётся и выскажет этой железной братии что-то, чего говорить не стоило бы. Не хотелось из-за подобной глупости терять сотрудников — а они были лучшими специалистами на этой планете, и он знал это.

Он был не особо удивлён тому, что Нат таскал своего стажёра в кибер-центр, как на работу, — следователь и сам там проводил слишком много времени. Наверное, это было правильно: если девушка научится работать с разными людьми, то это избавит отдел от многих проблем в будущем. Тагор очень некстати вспомнил, что ему ещё рассматривать жалобу на главу пятого отдела, который отказывался принимать заявление от кого-то, кто по его мнению был слишком обвешан имплантами. Глава отделения покачал головой, отгоняя лишние мысли, и снова сфокусировался на текущем деле.

Он обратился к Тае, указывая ей на очевидную дыру в рассуждениях:

— Религиозный контекст вы не нашли, но не все фанатики мотивированы религией. Чем отвратительнее поступок, тем более возвышенное оправдание ему потом придумают. Все остальные мотивы отпадают: из-за участия синтиков кражи не подходят, права собственности, профессии и круги общения у всех погибших также различаются — это не убийство с целью заставить кого-то замолчать или навредить конкретной организации. Погибшие вообще никак между собой не связаны и ничего не происходило ни до, ни после их смертей. Остаётся фанатизм, красивая сказочка о спасении людей и мира — как раз для тех, кто с жиру бесится и хочет свою значимость почувствовать. — Тая смотрела на него, не мигая, и кивала, соглашаясь с его словами. — Нат, хватит прикидываться спящим. Почему не зафиксировал эту версию?

— Отвали, — Нат плотнее прижал лоб к колену и сильнее обнял себя руками. — Какая разница — это бы не помогло с их поимкой.

Тагор развернулся и чуть пнул кресло, на котором сидел следователь:

— Потом себя пожалеешь. У меня плохие новости.

Нат поднял голову и уставился на него красными припухшими глазами:

— Только не говори, что были нарушения.

Тагор молча кивнул и показал два пальца. Нат со стоном опустил голову обратно на колени:

— Кто?

— Лука Резнов — тот самый, которого с дерева снимали, — составил встречный иск за необоснованное применение силы: он не сопротивлялся, даже когда на него наручники нацепили, а его всё равно попытались сразу лицом в землю уронить. Ещё и куртку порвали, когда он от них рванул. Утверждает, что ничего не понимал и просто испугался. — Тагор раздражённо цокнул языком: — Ну кто ж так топорно работает. — Он открыл карточку следующего задержанного. — Вторая — Франческа Корт. А вот она явно готовилась, нутром чую. Хитрая змея — тебе понравится, как она выкрутилась: при задержании не сопротивлялась и позволила себя загрузить в транспорт, а потом на полпути попросила водный раствор каких-то солей. А ты сам понимаешь — если в стандартной аптечке нет, то откуда такое в полицейском транспорте возьмётся? Теперь она подала встречный иск за неоказание медицинской помощи. У неё в медицинской карточке и правда какое-то редкое заболевание есть, из-за которого после стресса ей нужно пить этот раствор, иначе у неё могут начаться судороги. — Тагор глубоко вздохнул. — Вот только по виду она здорова как бык, и никаких судорог у неё не было. Такое чувство, будто она специально у своего врача выбила такой диагноз — как раз для подобного случая.

— Специально, говоришь? — Нат оживился. — Дай угадаю — она из внешней службы безопасности?

Тагор быстро проверил и кивнул:

— Тоже думаешь, что это она всё придумала?

— Зачем?

Тагор обернулся на подавшую голос Таю. Та тоже открыла карточку Франчески Корт на своей планшетке и просматривала её биографию. Она задумалась над чем-то и свою мысль не продолжила.

— Стажёр, если есть, что сказать, — говори. Не трать наше время.

Тая подняла на него взгляд:

— Извините. Но, — она снова посмотрела на фотографию задержанной, — зачем ей всё это? Она красивая — безумно красивая. Умная — за одну внешность такую должность не получишь. А ещё хладнокровная и расчетливая — не запаниковала в критической ситуации. Да и то, что вы сейчас сказали про то, как она заранее приготовилась, чтобы потянуть время в случае задержания, тоже многое о ней говорит. Если не знать про убийства, то получается, что она практически идеальный гражданин: здоровый, трудолюбивый и востребованный профессионал с высоким индексом социальных коммуникаций. Чего ей не хватало?

Тагор плотно сжал челюсти — он тоже каждый раз, глядя в очередное дело, задавался тем же самым вопросом: чего им всем не хватает? Почему они начинают убивать себя или окружающих, ломать чужие жизни и делать всё то, что уже нельзя исправить. И за тридцать с лишним циклов работы здесь он так и не нашёл ответ.

— Снаружи, может, и красивая, а нутро прогнило насквозь, — Нат распутал руки и сел нормально, чуть ссутулившись. — Золотце, не пытайся таких понять — это нелюди в человеческой шкуре. Будут улыбаться, даже когда у самих руки по локоть в крови. — Он прикрыл глаза, опуская голову ещё ниже. — И будут ведь доказывать, что были правы, что так они якобы делали мир лучше.

Тагор, чуть прищурившись, смотрел на него — ещё не хватало, чтобы он сломался именно в этот момент. Хоть нынешнее дело и совсем не похоже на то, с чем они столкнулись девять циклов назад, но никогда не знаешь, когда призраки прошлого начнут хватать тебя за руки.

Это проклятие приходит к большинству полицейских — рано или поздно ты начинаешь верить в то, что действительно можешь спасать и защищать людей, можешь делать этот мир лучше и безопаснее. А потом очередной отморозок походя протягивает свои грязные лапы к кому-то близкому и дорогому тебе, и ты понимаешь, что на самом деле не можешь ничего. Тагор потёр висок, собираясь с мыслями и вознося короткую молитву Вишгар в благодарность за то, что напоминание о его собственном бессилии не превратилось в призрак, а до сих пор живо и относительно здорово. И, судя по событиям последней пары часов, работает даже лучше своих коллег.