Несмотря на то, что Имоген смотрит вперёд, от меня не укрывается то, как начинает пульсировать вена на её виске.

— Нет.

— Он всё ещё ищет мою мать?

— Нет.

— Тогда что он…

— Я не могу обсуждать это с тобой.

— Он мой отец, Имоген. У меня есть право знать…

— Ты не ворон и не часть Siorkahd. У тебя нет никаких прав. Будь моя воля, мы бы не тратили столько людей, которых и так не хватает, на защиту капризной девушки, которая предпочла бы иметь заострённые уши.

— Святой Котёл! Ну давай, выскажи мне всё, что ты обо мне думаешь, — ворчу я.

— Я только что это сделала.

Я прибавляю шаг.

— Это всего лишь выражение. И к твоему сведению, меня полностью устраивает форма моих ушей.

Мы пересекаем ещё пару мостов в полнейшей тишине.

И только когда мы начинаем обходить кругом какие-то кусты, Имоген снова ко мне обращается:

— Когда Лоркан вернётся, он, вероятно, ответит на твои вопросы.

Но тогда мне придётся сидеть и разговаривать с ним.

— Я скорее отправлюсь в Неббу вместе с Пьером.

Она издаёт шипение, и я решаю, что она восприняла мою шутку всерьёз, но она не смотрит на меня. Она смотрит на двух воронов, которые отделились от стаи у нас над головами и приземлились на дорожку, по которой мы идём.

Когда они перевоплощаются в людей, мой пульс припускает, точно комета, а сердце заходится в груди.

— Что происходит?

— Тебе лучше держаться подальше, так как нам приказано пронзить твоё сердце, как только ты приблизишься к Фэллон на расстояние вытянутой руки, — рычит один из моих телохранителей.

Я не вижу того, кто стоит за стеной из мускулов и железных доспехов, но я решаю, что это Даргенто. Если только это не мой дед. Мог ли Юстус в итоге объявиться здесь или он пребывает на дне Марелюса, поедаемый змеями?

Заглянув в щель между телами, я замечаю блеск янтарных глаз и узкое лицо.

— Я пришел сюда не ради шаббианской суки. По крайней мере, не сегодня.

Суки? Интересно, что сделал бы Данте, если бы я подошла к этому самодовольному говнюку, вытащила бы стальной меч из его ножен и вонзила ему в шею? Стал бы он обвинять в этом Лора или только меня?

— Какие же благородные создания эти фейри, — бормочет Имоген себе под нос. — Не могу дождаться, когда Лор вернёт себе наше королевство.

Сильвиус обходит воронов, стараясь держаться подальше от Имоген. Устремив на меня свой обжигающий взгляд, он говорит:

— Я буду вынужден доложить королю о том, что ты сказала, корво.

— Ради бога, можешь передать мои соображения своему монарху. Будь уверен, я точно так же передам ему то, как ты оскорбил Фэллон.

Сильвиус усмехается.

— Ты угрожала короне Люса; а я всего лишь использовал анатомически правильное определение по отношению к Фэллон.

— А я смогу подтвердить то, что скажет капитан, так как слышал весь разговор, — добавляет эльф, который парит недалеко от нас, выпятив грудь.

Я приподнимаю бровь

— Капитан?

— Я оговорился.

Эльф улыбается, обнажив зубы, которые слишком широки для его крошечного рта.

— Хотя я не сомневаюсь в том, что Сильвиус вернёт себе этот титул. Мориати слишком мягок для этой работы.

Я не могу поверить в то, что Данте заменит Габриэля на этого злобного фейри, который остановился рядом с Имоген с коварной улыбкой на лице.

— Уверен, что наши пути ещё пересекутся, синьорина России.

— Я постараюсь прихватить что-нибудь железное для нашей следующей встречи, — говорю я сладким голоском и добавляю, — ублюдок.

Ладонь Сильвиуса перемещается на инкрустированную рубинами рукоять меча, который очень напоминает… напоминает….

Я снова перевожу взгляд на его лицо.

— Где ты достал этот меч?

Пальцы Сильвиуса застывают поверх огранённых рубинов.

— Я снял его с мертвого тела твоего деда. Не думаю, что он был ему всё ещё нужен. Ведь чтобы двигать рукой — нужна голова, а его голова была насажена на рог одной из твоих тварей.

Каждый удар моего сердца ощущается точно укол ножа.

Юстус мертв.

Его убил змей.

Я жду, когда меня накроет волной облегчения, но этого не происходит. Вероятно, это произойдёт позже.

— Как жаль, что какая-нибудь другая тварь не украсила свой рог твоей головой.