Но, всё же смогла преодолеть своё стеснение и, придерживая края хламиды, направилась к лестнице. Я ступала босыми ногами по мягкому ворсу ковров. Когда уже спустилась вниз почти на половину ступеней, услышала, чьи то голоса внизу — женский и мужской. О чем они говорили, я естественно понять не могла. Кроме того, голоса эхом отражались от стен огромных комнат замка, так что мне сложно было даже разобрать, с какой стороны говорившие находились. Разговор утих, и я услышала, как эта пара куда-то пошли, я заметалась, ища, куда бы мне спрятаться, боясь, что они идут к лестнице, но так мне показалось сначала. Однако с облегчением выдохнула, когда поняла, что их уверенные шаги удалялись.

Подождав немного и с замиранием сердца прислушиваясь, нет ли звуков присутствия ещё кого-нибудь, я всё же продолжила свой спуск к подножию лестницы — на первый этаж. А далее мне предстояло пересечь огромную залу, из которой в разные стороны вели несколько коридоров. «В какой из коридоров мне нужно свернуть?» — задумалась я, застопорившись на половине своего пути.

Возвращение к воспоминаниям вчерашнего вечера не давали мне уверенных подсказок и, ориентируясь на своё внутреннее чутьё, всё же шагнула в направлении одного из них, решив, что от лестницы мне нужно повернуть направо, и пройдя с десяток метров остановилась. К счастью, выбор оказался верен, потому что, идя по нему, я почувствовала, как к концу коридора начинает теплеть… А увидев знакомую не большую дверку, почувствовала, как окончательно спадает напряжение.

Однако, войдя внутрь купальни, я обнаружила, что моих вещей здесь уже нет. Довольно долго я тщетно пыталась их найти. Голова и так адски болела, а здесь — в тепле — меня вовсе начало подташнивать. Но и ходить в этом виде по замку совершенно не хотелось. Я села на лавку и постаралась придумать хоть что-нибудь, найти хоть какой-нибудь выход из этой ситуации, и неожиданно пришла гениальная идея…

Я сняла с себя эту тряпку и оторвала от её нижнего края достаточно широкую полоску ткани, затем ещё одну по тоньше. Из них я сделала набедренную повязку, смотав её концы найденной в охапке дров проволокой, ей же закрепила импровизированный бюстгальтер. Оставшуюся часть хламиды, которая теперь по длине представляла собой среднестатистический человеческий халатик чуть выше колена, надела поверх этого всего безобразия, но так я всё же чувствовала себя более уверенно. Пояс тоже обмотала в два оборота, сцепив концы последним кусочком найденной проволоки, первый виток, сделав под грудью, а второй в аккурат по талии. В целом импровизированным костюмом я осталась довольна, а главное, что он не расходился при ходьбе, и мне не приходилось сверкать всеми своими стыдобными местами.

Теперь, чувствуя себя немного уверенней, я вернулась в залу с лестницей, но что-то мне подсказывало, что вчера вечером мы с мальчиком её не проходили. Тогда я свернула под неё и обрадовалась, поняв, что вышла к выходу на веранду. Как только зашла в неё, я почувствовала, какие прекрасные ароматы доносились с кухни, а вот оживлённые голоса, услышанные мной, ничего хорошего не предвещали. Сколько присутствующих там было оставалось непонятно… Я решила, что постараюсь прошмыгнуть через кухню не заметно и быстро пересекла веранду. Глубоко вдохнула, набираясь смелости, и открыла дверь…

За длинным столом сидели не менее тридцати иномирян: мужчины, женщины и дети. И все разом, как по команде, замолчали и с удивлённым видом обернулись на меня. У некоторых представителей мужского пола даже остались приоткрытыми рты, и все с не скрываемым интересом с ног до головы меня внимательно разглядывали… А я от неожиданности и испуга замерла в растерянности, чувствуя, как начинаю заливаться пунцовой краской от их неприятного пристального внимания. Один из обедавших мужчин первым прервал затянувшуюся паузу:

— Сим буэнм ун хаяни, — прицокнул языком он.

На что сидевшая рядом с ним симпатичная женщина с ребёнком на руках, толкнула его в бок.

— Бумхэт.

На что мужчина усмехнулся в свою редкую, но аккуратную бородку и приобнял обиженную женщину, видимо жену, шепча что-то уже ей на ушко.

Мне казалось, что вся эта немая сцена тянулась почти бесконечно. Настолько унизительно чувствовать себя мне в жизни ещё не приходилось…

Потом следом за парой все сидевшие за столом неспешно оживились, заметила, что ни у одного из присутствующих не были обрезаны уши. Сначала отвели взгляды преимущественно женщины, отметила, что на всех них были длинные однотипные платья у кого-то серого, у кого-то коричневого цветов, с мелкими пуговицами на груди и рукавами чуть выше локтевого сгиба. А затем с легкой кривой ухмылкой и мужчины, на которых были брюки и просторные светлые рубашки. Все присутствующие уперлись взором в тарелки и попытались сделать вид, что ничего такого не произошло, вернувшись к трапезе.

Я опустила голову и, уставившись в пол, с трудом сделала шаг, заставляя сдвинуться свои вмиг онемевшие ноги, но дальнейшие шаги дались мне уже легче — и я быстрым шагом, пытаясь не переходить на бег, пересекла кухню, стараясь при этом никого и ничего случайно не задеть. Женский выкрик раздался уже у меня за спиной:

— Нирт унаек!

Но я уже бежала со всех ног по лестнице башни подальше от места своего стыда. «Что она могла мне кричать? Наверняка, какое-то оскорбление…» — подсказывала мне логика. Хотя как раз логика-то меня последнее время подводила…

Конечно, мне хотелось, есть, но гордости было больше, чем голода. Я не была готова в такой ситуации просить у них еду. И без того достаточно побыла всеобщим посмешищем. Мои глаза застилали слезы, а в душу закралась обида, которая, как пустота, растекалась внутри. Конечно, я не могла позволить себе из-за этого инцидента расплакаться. Мне просто необходимо было найти какой-то выход, ведь мне здесь ещё жить не пойми сколько лет, а, возможно, и всю оставшуюся жизнь. Следовательно, нужно всё же пытаться строить с жителями замка отношения. «Но как? Впрочем, с этим я разберусь потом…» — попробовала я вернуть разумность своим размышлениям.