Ник тоже занимался всем тем, что и остальные, носясь с саблей по палубе, отпуская удары плашмя по матросам и пассажирам. Помог загнать всех оставшихся пассажиров на бак и тут встретился с ненавидящими глазами молодой женщины. Бледная и перепуганная, в порванном платье, она металась в поисках хоть какого спасения. Тут их глаза и встретились. Её зелёные и его ярко-синие. Ник словно онемел от видения и остолбенел, поражённый её глазами. В них светилась тоска, боль и ужас предстоящей расправы.

Матрос толкнул её в грудь, спеша закрыть дверь, а Ник отстранил его руку и слегка склонил голову, что могло означать поклон.

— Прошу, сеньора, не сопротивляйтесь, — сказал он, приблизившись. — Я вам постараюсь помочь. У вас тут имеются родные?

Она не успела ответить, как её вместе с двумя мужчинами грубо затолкали в узкую дверь под надстройкой бака. Ник только успел проводить её глазами.

Он уже не участвовал в грабеже и сборе добычи. Не обращал внимания на трупы, летящие за борт, и даже кровь на палубе не волновала его. Перед глазами стояло бледное лицо португалки. А её глаза с зелёным отливом словно завораживали. Парень пытался вспомнить её остальные черты, но никак не мог. И вдруг захотелось вновь увидеть её. Он направился на бак, но матрос не пустил, ухмыляясь и отстраняя его рукой.

— Мне бы тоже охота отхватить бабёнку помоложе, да приказ, Ник. Иди и подожди дележа. Может, тебе и достанется какая, хи-хи!

Ник подскочил к Велсену.

— Слушай, Нол, устрой мне одну женщину!

— Что это с тобой, Ник? С чего такая спешка? Тут дел по горло, а ты с бабой носишься! Погоди!

Нол не стал даже слушать юношу и ушёл распоряжаться. В бухте ещё гремела канонада, воздух оглашался воплями, и смерть витала над бухтой. А Ник снова пристал к помощнику.

— Неужели так запала в душу, или просто давно женщину не имел?

— Именно, Нол, в душу. Ничего другого не ощущаю! Позволь!

— Черт с тобой? Но это будет стоить тебе многого. Ты можешь лишиться доли или большей части её.

— Пусть так, Нол, но позволь её освободить!

— Пошли! Но потом не проси всё вернуть назад.

Нол отстранил матроса, и они вошли в душное и тесное помещение бака. Все стояли, так как места для сидения им не хватало. Осмотрелись в полутёмном помещении.

— Где она? — уже с любопытством спросил помощник.

— Вот, — указал Ник на женщину, смотрящую из-под нахмуренных бровей. Почти белое лицо выделялось светлым пятном.

Нол поманил её пальцем. Она не сдвинулась с места. Он сказал в раздражении, хватая её за руку:

— Что, не понимаешь? Я ведь по-твоему говорю! Выходи немедленно!

Она не смотрела на Ника, но повиновалась и вышла под тихий ропот остальных пленников.

На свету Велсен спросил Ника:

— И эта тебя так поразила? Чудак ты, Ник. Ладно, распоряжайся ею. Я пошёл, а то капитан мне шкуру спустит, застав за такой безделицей. И помни об условии с долей!

Ник не ответил, осторожно взял женщину за руку и заметил:

— Вы свободны, сеньора. Или сеньорита?

Она мельком взглянула на него, опустила голову, не ответив.

— Идёмте, я помещу вас в каюту, — и Ник несмело потянул её на своё судно. Помог перебраться через фальшборт, что оказалось не таким лёгким для неё делом в широком платье, уже изрядно измазанным и порванным.

— Вот в этой каюте вы будете пока жить. Мне помощник отдал её после гибели боцмана. Вас не должны тронуть, сеньора. Как к вам обращаться?

Она смотрела в юное лицо Ника несколько дольше обычного, помедлила и все же ответила:

— Вы португалец? На голландца вы не похожи.

— Пока я никто, сеньора. Но назовите своё имя, прошу вас.

Она помедлила немного.

— Алма Маррета Нери да Силва, сеньор…

— Какое длинное имя, сеньора. А я просто Ник. Николас. И я не голландец, ни португалец, а Бог знает кто, — и он даже усмехнулся.

Она с удивлением посмотрела в его синие глаза и смуглое лицо с уже проступившими усиками. Бородку он брил.

— Я бы хотела узнать, что с моим супругом, сеньор Николас, — подняла она свои зелёные глаза. — Помогите мне с этим. Запомнили фамилию? Да Силва.

— Сидите здесь, а я справлюсь с этим. Его с вами не было?

Она отрицательно качнула головой.

Ник, избегая чужих приказов и делая вид, что занят, искал этого самого да Силву с рвением необыкновенным, хотя ревность уже бушевала в нем. Перед глазами маячили очертания её лица, и оно казалось ему божественным. После долгих поисков один португальский матрос сказал ему:

— Сеньор, я видел, как его тело выбросили за борт с четверть часа. Был ли он убит или ранен, мне трудно сказать.