С этой вестью Ник вернулся в каюту. Сеньора да Силва сидела с поникшей головой, вид её был ужасным. Растрёпанные волосы, мазок сажи на лице, мятое платье в лохмотьях. Она вскинула на юношу голову. Вопрос светился в глазах, но она не задала его. И в лице до сих пор не было ни кровинки.

— Сеньора, сожалею, но ваш супруг погиб, и… тело уже в море. Примите мои соболезнования. Тут ничем не поможешь. Вы вдова…

Женщина опустила голову и молчала. Будто эта весть нисколько её не затронула, не взволновала или опечалила. Ник ждал, опасаясь, что сюда заглянет кто-нибудь и ему за такое поведение не поздоровится.

— Сеньора, я обязан вернуться к делам. Сидите здесь, я вас запру.

Она не отреагировала, а Ник поспешил на палубу. В бухте продолжался захват судов португальцев, и грохот боя не смолкал.

Лишь к вечеру, так и не сломив сопротивление форта, адмирал Хейн отдал приказ по эскадре вытягиваться на рейд, готовясь уходить с рассветом.

— Как у тебя с этой сеньорой? — спросил Нол, пробегая мимо Ника.

— Её муж погиб. А я не успел с нею познакомиться, Нол. Успеется, — сделал юноша беспечное лицо. На самом деле ничего беспечного у него на душе не было, волнение порой охватывало полностью. Он оглянулся на бухту. Там горели суда, некоторые тонули, на волнах покачивались обломки и трупы. Город пестрел пятнами пожаров, а дым в сумерках казался особенно мрачным и страшным.

Нол не обратил внимания на слова Ника и ушёл по делам. Матросы укладывали ценные грузы в трюме и радовались скорой порции вина за успех дела. Ник в эту ночь так и не вернулся в каюту, хотя несколько раз порывался это сделать. Нетерпение и порыв держали его в своих цепких пальцах.

Рано утром все суда эскадры вышли в море, оставив в бухте догоравшие останки судов и тревожный перезвон городских колоколов.

Помощники долго совещались в каюте капитана. Матросы с возрастающим нетерпением ожидали результатов совещания. Все рассчитывали на хорошую долю добычи. Лишь Ник не думал о ней. Его голова целиком занималась Алмой.

Велсен нашёл юношу и отвёл подальше от любопытных ушей матросов.

— Должен тебе сообщить, что капитан недоволен тобой, Ник.

— Я ведь отказался от своей доли, Нол.

— И всё же… Мы намерены в ближайшем бразильском городке сделать попытку получить выкуп за пленных. Тебе надо последовать нашему примеру.

— Вряд ли получится обмен пленных в маленьком городке, — возразил Ник, скрывая своё смятение, граничащий почему-то с ужасом,

— Это почему? — удивился Нол.

— Откуда у маленького городка найдутся деньги для выкупа незнакомых им горожан Баии? Уверен, что ничего с этим у нас не выйдет.

— Может, и так, а капитаны думают иначе. Посмотрим. Тогда мы всех утопим, а городки ограбим — и все дела!

Эти слова так испугали Ника, что он поспешил в каюту.

Алма по-прежнему сидела и не подняла головы, когда он вошёл. Он же осторожно присел на единственный табурет и украдкой наблюдал за нею. Отметил её довольно юную фигуру и худые плечи. Показалось, что она не такого возраста, чтобы по-настоящему называться сеньорой. Русые волосы так и оставались в беспорядке и свисали живописными кудряшками с лица.

— Сеньора, я хотел бы вам сообщить, что вас собираются, вас всех, собираются в ближайшем городке обменять, получив выкуп.

Он замолчал, ожидая ответной реакции. Ничего не дождался. Женщина оставалась безмолвной. А ему стало так жалко её. С трудом сдерживал себя, чтобы не обнять и приласкать это тонкое несчастное тело. И он ещё спросил:

— У вас имеются родные с деньгами для выкупа? Нужно много…

Она подняла глаза, сухие, но скорбные. Отрицательно потрясла головой.

— Тогда, сеньора, вам грозит смертельная опасность, или… — он не решался закончить свои мысли, испугавшись их.

— А что «или», сеньор? — наконец спросила она тихо.

— Вас могут отдать матросам для… насилия, сеньора.

Она сжалась и так сидела, вдруг молвила, выпрямившись:

— Это мне в наказание за то, что я не любила моего супруга. А теперь и не могу оплакать его. Нет слез.

— Я бы сказал, что это очень плохо, сеньора. Вам нужно поплакать. Все говорят, что это помогает.

Она не ответила, продолжая сидеть поникшая и беззащитная.

— Неужели нет никого, кто бы мог заплатить за вас? — вновь спросил Ник.

— Здесь меня все ненавидели. Один муж любил, а я не смогла ему ответить. Никто не станет за меня платить, да и не с чего им всем. Я ведь даже не могу представить, сколько надо!

— Если вы мне доверитесь, сеньора, то я мог бы попробовать вам помочь.

— Вы!? — её глаза округлились, заблестели и тут же потухли. — Что вы можете сделать? Вы так юны, у вас здесь, наверное, нет ничего, что могло бы мне помочь. К тому же Господь отвернулся от меня. Я готова смириться…

Они помолчали. Ник лихорадочно искал, как бы утешить женщину, но ничего в голову не лезло. Злился, волновался и всё впустую.