Эх, пропадай моя телега, все четыре колеса!

– Надумали? – словно читает мои мысли контрразведчик.

– Да, – решаюсь я. – Рискую показаться вам сумасшедшим, но… Я действительно не Гордеев.

– Так кто же вы?

– Позвольте представиться: старший лейтенант Алексей Петрович Шейнин.

– Лейтенант? Вы флотский? – недоумевает Николов.

– Нет, я выпускник Рязанского гвардейского высшего воздушно-десантного ордена Суворова дважды Краснознаменного командного училища имени генерала армии В. Ф. Маргелова.

Контрразведчик ошеломлённо хлопает глазами. Ну да, для него эта информация больше похожа на бред шизофреника – сплошной набор непонятных слов, голова идёт кругом.

Что поделать, сам напросился.

– Забыл добавить, что училище я закончил в две тысячи двадцатом году. Командовал взводом во время операции российской армии в Сирии. Судя по всему, погиб в одном из боёв и непонятным для меня образом оказался в теле штабс-ротмистра Гордеева.

– То есть вы из будущего? – натянуто уточняет контрразведчик. Держится он на удивление хорошо.

– Не совсем. Скорее всего, из будущего другого мира, который во многих деталях похож на ваш. У нас тоже была война с японцами, разгром русского флота при Цусиме, сдача Порт-Артура…

На Николова страшно смотреть, его лицо покрывается красными пятнами.

– То есть это не предвидение?

– К несчастью, да.

– Что там произошло?

– Японцы потопили больше половины наших кораблей, остальные капитулировали или были интернированы в нейтральных портах, только четырём судам удалось вернуться в Россию…

– Вы шутите?!

– Ни в коем разе.

– Боже мой! – Николов обхватил голову руками. – Если всё произойдёт так, как вы описали, случится настоящая катастрофа! Надо что-то делать!

– Боюсь, уже поздно. Сомневаюсь, что адмирал Рожественский проскочит мимо японцев. К тому же вы сами знаете, как на флоте отнеслись к нашему предупреждению.

– А Порт-Артур? Почему мы его сдадим?

– Причин много, Сергей Красенович. Думаю, о многих вы уже догадываетесь. Но я надеюсь, что хотя бы с Порт-Артуром нам удастся изменить ход истории в лучшую сторону.

– Вы сказали, что ваш мир всё-таки не до конца похож на этот, – с надеждой произнёс Николов.

– Так и есть. В моём мире люди дерутся с людьми, у нас нет демонов, вампиров или тех же домовых. Во всяком случае, мы их не видели. Мы не знаем магии и во всём полагаемся на технический прогресс. Например, я служил в особом роде войск, который должен десантироваться в глубокий тыл неприятеля.

– Почему десант называется воздушным?

– Потому что нас доставляют по воздуху на самолётах или вертолётах.

– Простите, на чём?

– Самолёты у вас уже изобретены, а вертолёты придумают через несколько десятилетий. Я потом расскажу вам подробнее, что это такое.

– Какое ещё оружие есть у вас?

– Например, атомные бомбы, с помощью которых можно стирать с лица земли огромные территории. Первыми их применят американцы. САСШ.

– Кто?! – удивляется он.

Пока что САСШ, то есть Северо-Американские Соединенные Штаты не считаются могучей сверхдержавой, их золотое время наступит с Первой мировой.

– Да-да, именно они. Кстати, ударят бомбами по Японии. Это произойдёт в тысяча девятьсот сорок пятом году. Будут уничтожены два города – Хиросима и Нагасаки.

– У нас… то есть в вашей России тоже есть такие бомбы?

– Они появились чуть позже.

– Слава богу! – крестится он.

У меня для него ещё много новостей, но, боюсь, Николову будет сложно переварить всю эту бездну информации. Представляю, каким шоком станут для него известия о революциях, расстреле императора и его семьи, Первой мировой, Гражданской, Великой Отечественной, создание и распад Советского Союза… Да тут любая крыша набекрень съедет.

– Кто победит в этой войне? – задаёт контрразведчик самый важный для него на этот момент вопрос.

– В моей реальности войну выиграли японцы. Произойдёт это в будущем году.

Крайне сложно управляться со всеми этими временами то в прошлом, то в будущем, но пока мне удаётся.

– Позор! – гневно восклицает он.

К несчастью, далеко не последний, но об этом потом. Если он захочет меня выслушать, конечно.

– Знаете, мне очень тяжело чувствовать себя в чужом теле, – признаюсь я. – Как вы верно заметили, я сыплюсь буквально на мелочах. Можно ли мне каким-то образом совместить моё сознание с сознанием настоящего Гордеева?