Радикальное усиление власти и положения лидеров корпоративной Америки и инвестиционной Америки – один из главных факторов, способствовавших вышеуказанным негативным тенденциям. Сегодня институциональные инвесторы держат 75 % всех акций наших (гигантских) публичных компаний по сравнению с всего 8 % полвека назад. Такой примечательный рост собственности наделил этих институциональных инвесторов, главным образом взаимные фонды (25 % всех акций), частные пенсионные фонды (12 %), государственные пенсионные фонды (9 %), страховые компании (8 %), хеджевые фонды и благотворительные фонды, значительной властью над корпоративной Америкой и влиянием на нее.

Но они не осуществляют свою власть. Фактически агенты инвестиционной Америки не исполняют тех обязанностей, которые они несут перед своими принципалами – конечными собственниками, вложившими значительную часть своего состояния в акции американских компаний, в основном вкладчиками взаимных фондов и участниками пенсионных программ. Реальное положение дел таково, что, несмотря на свою позицию контролирующих акционеров, большинство институциональных инвесторов не принимают никакого участия в работе советов директоров и корпоративном управлении, включая решение таких вопросов, как выбор директоров, вознаграждение корпоративного руководства, фондовые опционы, извещения для голосования по доверенности, дивидендная политика и т. д.

Учитывая их пренебрежение своими обязанностями как корпоративных граждан, можно утверждать, что институциональные инвесторы сыграли немаловажную роль в сегодняшней несостоятельности корпоративной Америки, позволяя менеджерам публичных компаний злоупотреблять своим положением агентов в таких сферах, как вознаграждение руководства, привилегии и льготы, слияния и поглощения, и пускаться во все тяжкие в так называемом финансовом инжиниринге, захлестнувшем корпоративную финансовую отчетность с молчаливого согласия аудиторов.

Но несостоятельность наших институциональных инвесторов не ограничивается вопросами корпоративного управления и затрагивает сами основы их ремесла. Эти агенты не проявляли той должной осмотрительности, которую наши граждане, рядовые инвесторы, имели все основания ожидать от инвестиционных профессионалов, которым они доверили свои деньги. Почему вся эта армия высококвалифицированных, высокооплачиваемых аналитиков по ценным бумагам не подвергала сомнениям заполненные «токсичными» деривативами, чудовищно левериджированные балансы Citicorp и других ведущих банков и инвестиционных банков, в том числе AIG, а также нечестные практики продаж в Countrywide Financial?[159] А еще раньше о чем думали эти профессионалы, когда закрывали глаза на «компании специального назначения», в которых прятала свои долги Enron, и на «фабрикацию отчетности» в WorldCom?

Роль институциональных инвесторов

Но неспособность наших новых уполномоченных агентов выполнять свои обязанности собственников – только часть проблемы, с которой мы сталкиваемся. Институциональное управление инвестициями как таковое – сфера деятельности, которой я посвятил более 58 лет моей жизни, – также сыграло ключевую, хотя часто игнорируемую роль. Мы отклонились от верного курса на 180°, изменив направление с ответственного служения клиентам на продажи, в результате чего вместо благоразумного управления активами стали заниматься маркетингом продуктов. Мы переключили внимание с долгосрочных инвестиций на краткосрочные спекуляции. Кажется, нашими инвестиционными консультантами/агентами отныне движет единственное желание – привлечь как можно больше активов под свое управление и заработать как можно больше комиссионных и прибыли, даже если их инвестиционная политика идет в ущерб интересам их инвесторов/принципалов, которым они, согласно традиционным стандартам доверительного управления и фидуциарной обязанности, обязаны служить.

Конфликты интересов изобилуют в сфере управления активами, хотя в каждом секторе есть свои нюансы. Частные пенсионные программы сталкиваются с одним набором конфликтов интересов (например, уменьшение взносов в пенсионные программы позволяет компании увеличить свои цифры прибыли), государственные пенсионные программы – с другим (например, испытывают политическое давление со стороны законодательных органов, которые хотят, чтобы они инвестировали средства в пестуемые ими проекты). Профсоюзные программы сталкиваются со своими конфликтами интересов (например, на них оказывают давление, чтобы они нанимали тех инвестиционных менеджеров, которые готовы «заплатить за игру»). Но только в индустрии взаимных фондов фидуциарная обязанность перед вкладчиками/клиентами часто вступает в прямой конфликт с коммерческими интересами самого управляющего/агента.

Возможно, мы не должны удивляться тому, что наши управляющие активами действуют прежде всего в собственных интересах. На самом деле, как заметил Лео Страйн-младший, вице-канцлер Канцелярского суда штата Делавэр, «было бы странно, если бы профессиональные управляющие активами как класс были бы менее склонны злоупотреблять своей агентской функцией, чем менеджеры корпораций, производящих товары и предоставляющих услуги»[160]. В индустрии взаимных фондов, которая является самым крупным из всех финансовых посредников, подобный отказ от служения интересам вкладчиков влечет за собой широкий спектр негативных последствий. Тем более странно, что подобная ситуация наблюдается вопреки абсолютно четкому языку Закона об инвестиционных компаниях 1940 г., который требует, чтобы взаимные фонды «создавались, управлялись и действовали в интересах их вкладчиков, а не в интересах их инвестиционных консультантов»[161].

Торжество спекуляций над инвестициями

Но когда контроль над корпоративной Америкой перешел от собственников к агентам, наши управляющие активами, кажется, напрочь забыли о том, что они обязаны действовать исключительно в интересах своих принципалов, которые доверили свои сбережения взаимным фондам, а пенсионные накопления – пенсионным фондам. Мало того, эти новые инвесторы/агенты забыли не только об интересах своих принципалов, но и о собственных инвестиционных принципах. Центр тяжести в деятельности институциональных инвесторов сместился с мудрости долгосрочного инвестирования, опирающегося на устойчивое создание внутренней корпоративной стоимости, на безрассудство краткосрочных спекуляций, сосредоточенных на сиюминутных ценах корпоративных акций. Прежний менталитет владения акциями уступил место нынешнему менталитету временных арендаторов.