Одного взгляда хватило, чтобы вышколенная официантка тихо выпроводила музыкантов и сама скрылась за дверью, оставив нас двоих в зале наедине.

Софья заметила это, постаралась не подать виду, но чуть сбилась с шага. Даже Царице Лицея сложно скрыть волнение.

Я усадил девушку на стул и посмотрел ей в глаза сверху вниз. Она замерла, ожидая, что будет дальше.

Я же вспомнил дворцовую присказку моего дома:

«Наследный принц преклоняет колено лишь трижды в жизни. Когда выбирает будущую императрицу. Когда провожает в последний путь императора. Когда сам становится императором».

Улыбнувшись, я опустился на одно колено и достал из кармана бархатную коробочку.

Открыл её перед Софьей и достал золотое кольцо с большим лиловым камнем.

— Позволите вашу руку, Софья Антоновна? — спросил я, глядя в её удивлённые серые глаза.

Она протянула мне правую руку, я надел на безымянный палец идеально севшее кольцо, а затем произнёс:

— Софья Антонова Троекурова, окажите ли вы мне честь, после получения мной титула аристократа, стать моей женой и вместе со мной создать имперский боярский род?

Глава 28

— Имперский? — только одно слово и смогла пролепетать девушка спустя четыре секунды.

— Вы говорили, ваш отец готов отпустить вас из княжества. Я предлагаю нам вместе сразу сделать наш род максимально независимым.

— Это… рискованно, — ответила она.

— Мне кажется, вы не из робкого десятка, — по-прежнему стоя на одном колене, проговорил я и улыбнулся.

Шесть секунд мы, будто две мраморные скульптуры, неотрывно смотрели друг другу в глаза.

Затем Софья усмехнулась.

— Хватило же вам наглости переиначить под себя щедрое предложение княжеского рода, — в её голосе слышалось восхищение.

— Если бы я покорно принял ваше предложение, я бы не был достоин вас, — спокойно ответил я.

Да, Софья видит во мне равного партнёра, а не подчинённого.

— Прошу вас, встаньте, Аскольд Игоревич, — твёрдо сказала она.

Я молча поднялся на ноги, Софья встала со стула. Мы стояли друг напротив друга и смотрели друг другу в глаза.

Теперь её ход.

Девушка неуверенно потянулась ко мне головой. Не прямо, а чуть по диагонали.

И чмокнула меня в щеку.

— Это значит «да»? — с улыбкой спросил я.

— Это значит «я подумаю», — колко ответила она.

— Что-то я не расслышал ваш ответ. Не повторите? — я повернул голову так, чтобы подставить ей щеку.

Секунду Софья боролась со смущением, но вот её губы вновь потянулись ко мне.

Я быстро повернул голову, подставляя под поцелуй не щеку, а губы.

В глазах Софьи вспыхнуло изумление, когда наши губы соприкоснулись, но…

Я ласково обнял её.

Она робко ответила тем же.

Наш поцелуй продолжился, тёплый и нежный… Так отличающийся от сиюминутной дикой страсти, к которой я привык.

Я чувствовал, что нам обоим не хочется прекращать этот момент. Но воспитание Софьи всё же заставило её осторожно отстраниться от меня спустя минуту.

— Не подумайте ничего плохого, — в сторону проговорила красная как рак, Троекурова, — Просто…

— Я всё понимаю, — ласково ответил я. Пусть она отодвинулась от меня, но мы все ещё держались за руки.

— Я рада, — робко кивнула она. — Может… немного чаю? — девушка кивнула в сторону сервированного стола.

— Да, — проговорил я с улыбкой.

Какая она милая, когда смущается!

Пили чай мы молча. Щёчки Софьи всё ещё предательски алели, а на лице блуждала милая улыбка. То и дело взгляд девушки скользил по новому кольцу на безымянном пальце.

— Вам нравится? — спросил я, когда она в очередной раз украдкой любовалась подарком.

— Очень, — призналась Софья, даже не попытавшись уклонится от ответа. Девушка повернулась ко мне. Хм… да она почти вернула себе привычное самообладание. — Вы говорили, это ваш любимый камень.

— Любимый камень, — кивнул я. — Для любимой девушки.

Софья вздрогнула и вновь покраснела с головы до пят, будто на белую ткань вылили свекольный сок.

— Что… что вы такое говорите? — прошептала она.

— А что я такого говорю? — спокойно переспросил я.

— Такие… странные… вещи!