— Молодец. Если в субботу Оболенским в самом деле помогли Аскольд и княжич Новочеркасский, нам нельзя упускать его. Аскольд Сидоров нужен империи. И его место — на «Золотом Курсе».

— Согласен, отец. Как думаешь, может, попытаться использовать его субботнюю помощь?

— Каким образом? У нас нет прямых доказательств его участия. Да и не стоит лишний раз открыто дразнить Оболенских.

— Я тоже так считаю, — кивнул наследник, соглашаясь с отцом.

Глава 27

Всю следующую рабочую неделю вплоть до пятницы я провёл, как тут говорят, на «больничном». Домой мы с Арвином и Ярым от Оболенских отправились в субботу вечером со всей возможной конспирацией. После череды смен транспорта мы въехали на территорию моей усадьбы в том самом микроавтобусе без боковых окон, на котором перевозили Архуна. А потом нам пришлось выслушать причитания тётушки и ворчание Вероники.

Великая княгиня не отпустила нас с пустыми руками. Мне она напомнила о том, что у меня и так уже есть право выбрать от неё дар и открыто намекнула, что теперь запросы можно будет и повысить. Ну а кроме этого подарила ещё одно «Кольцо концентрации», и снова тонкий намёк — мол, это не мне, а Ярому, но так как он назвался моим Слугой, то сама она одаривать его не имеет права.

Вторым подарком была статуэтка Лады, артефактная с весьма занятными свойствами. Используют её так: сначала статуэтка находится рядом с избранником целительницы — в его кабинете, спальне, словом, там, где он проводит много времени. В идеале избраннику нужно статуэтку гладить и вообще носить с собой. А через какое-то время её можно передать целительнице. И та будет отдалённо чувствовать присутствие своего господина и его поддержку. Иными словами, если Вероника, например, смартфон, то я для неё — электричество и зарядник. А статуэтка — автономное зарядное устройство, заряженное от меня.

Сама Вероника была не очень рада тому, что у меня появилась эта статуэтка. Оно и понятно — по логике нам теперь можно меньше времени проводить вместе.

Арвину великая княгиня презентовала артефактный меч — красивое оружие, усиливающее живу не хуже «кольца концентрации», а то и получше.

Определённо достойный подарок.

Да вот беда, техники меча моего друга основаны на симбиозе его мастерства и альтеры. Он не мечник живы.

И всё же он был безумно рад такому подарку. Который, судя по всему, привезли из Твери в Москву в течение дня (вероятно, как и два других артефакта).

Сами же Оболенские остались в столице империи. По официальной версии у них появились неотложные дела. Я же считаю, что это лишь одна из причин. На деле великая княгиня решила доверить управление княжеством своему деверю, только бы не рисковать жизнями дочерей лишний раз. «Алая Мудрость» находится на территории частного квартала тверских аристократов, а штурмовать квартал гораздо сложнее, чем подловить кортеж из нескольких машин на трассе.

В понедельник меня навестил Арвин, который, как и я, прогуливал учёбу «из-за болезни».

— Не понимаю я этих женщин, — вздохнул он и плюхнулся в кресло в гостиной. — Я говорил великой княгине, что нужно сохранить моё участие в битве в секрете. А она что? Нельзя, говорит, чтобы наследный княжич сражался на стороне другого княжества в тайне от князя. Её долг, как матери и как великой княгини поговорить с моим отцом.

— И? — усмехнулся я. Судя по роже моего друга, подвоха ждать не стоит.

— И она поговорила. Тайный телефонный разговор великой княгини и князя. Я думал, мой местный отец мне плешь проест, но… Представляешь, он нахваливал меня! Позвонил и говорит, молодец! Достойный сын! Не оставил женщин в беде!

— Как говорят местные, не так страшен чёрт, как его малюют.

— Видимо, — вздохнул Арвин. — Она предлагала ему в награду уступить часть производств за территорией княжества. Он решительно отказался — мол, не ради производств его сын сражался. Тогда она предложила развивать взаимовыгодное сотрудничество. И он снова отказался.

— Ну ты говорил, что твоего местного папашу мало интересует то, что происходит за территорией княжества, — я снова усмехнулся. Уж больно смешно Арвин возмущался.

— Нет, ты послушай дальше! — вскричал он. — Когда папаша звонил мне и всё это рассказывал, он выдал: сотрудничество с Оболенскими лишним для нас не будет. Но строить его на искренней помощи дамам не по-мужски. А затем… Ты только подумай, он говорит. Слышал, одна из дочек Оболенских, та, с который ты учишься, больно боевая баба. Задорная. Детишки от такой будут на загляденье…

— Погоди, — сдерживая смех, а вместе с ним и боль в израненном теле взмолился я. — Он тебе, что, Яну сватает?