— Желаете ли перед ужинам чего-либо ещё?

От её касаний, невербальных знаков и едва слышного пыхтения во время работы, мой уже успевший повидать разное дружок внезапно проявил заинтересованность.

— А что ещё ты мне можешь предложить?

Словно ожидая этих слов, девушка, делая шаг от чана, в пару движений скидывает с себя абсолютно всю одежду. Глазам предстаёт печальная картина. Плоская грудь, едва отличающаяся от мужской, втянутый живот с выступающими рёбрами ну и, конечно же, расположенные ниже тёмные, непролазные и дремучие чащобы, лезть в которые мне совершенно не хотелось.

— Уж прости, лесов и кустарников с меня на сегодня хватит, — не скрывая своего взгляда на женскую промежность, с упрёком проговорил я.

От этого девчушка, постыдно раскрасневшись, отвечает:

— У меня ещё есть рот. Все приезжие хвалили мои белые зубы и то, что я могу делать языком. Если позволите…

Да, напора ей не занимать. Да и от таких откровений там снизу всё только теснее и теснее. Ещё никто и никогда меня так не упрашивал.

— Ну давай посмотрим, что ты можешь. — Всё так же сидя на табурете, жестом предложил я той начать, и девушка, улыбнувшись, припав на колени, ручками потянулась к шнуровке пояса.

Лёгкий рывок, и ткань, придерживаемая Марьям, сползает до колен. Улыбка победительницы проступает на лице крепостной, когда та видит поднятый флагшток. Да, невзирая на все свои минусы, ты действительно смогла меня возбудить. Положив той руку на голову, с наслаждением принял первое влажное касание её язычка. Охватывая член губами, та медленно, не спеша позволяла головке проникать всё глубже и глубже, вдобавок ко всему стимулируя меня и моё нутро своим женским постаныванием. Миллиметр за миллиметром её язык отдалял меня от текущей реальности, приближая к самому настоящему небесному блаженству. Вниз, вверх, вниз и снова вверх. Чертовка не соврала, отсос у неё действительно был на уровне, и в конце концов именно этот уровень и застал меня врасплох. В тот момент, когда маленький, казалось бы, ротик Марьям, заглатывает вслед за членом и двух его известных спутников, я не выдерживаю. Мои ладони падают той на голову, прижимая девку, вгоняю член на максимальные глубины, отчего девушка в ответ хватает меня за задницу.

Звучные глотки доносятся на всю просторную комнату, после чего я, отпустив женскую голову, позволяю той отстраниться и отдышаться.

Непродолжительный кашель сменяется таким же коротким смехом.

— Я ведь вам понравилась, да, господин? — спрашивает Марьям. — Ну скажите честно, ведь понравилась же?

— Ты была неплоха, — понимая, что моё признание может означать только моё полное поражение как взрослого любовника и мужчины, отвечаю я, и та вновь довольно улыбается.

— Ну раз так, быть может, тогда и постель вам согреть позволите? — предлагая свои услуги, скалится девушка.

— Я же сказал: то, что у тебя снизу, меня не устраивает. Да и к тому же тебе следует помыться, а ещё вдруг ты чем больна или…

— Вшей нет, лихорадки тоже. Клянусь, господин… — тотчас отозвалась девушка.

— Что вшей нет, это хорошо, но как насчёт женского здоровья?

— А что с ним может быть не так? Уже ж как сто лет прошло с того дня, как последнюю Чревову хворь королевские маги извели. У нас с этим строго, да и я ж вам и себе не враг, на костёр не хочу! — внезапно дав заднюю, попятилась девушка. — Сестра говорит, вы наша надежда, и пусть я и не самая умная и не благородных кровей, но доброго хозяина никогда бы подобной опасности не подвергла.

Говорила та убедительно. Ну или по крайней мере достаточно настойчиво для того, чтобы внутри вновь загорелся огонёк. Чёртова девчонка и её подача реально сводили с ума.

— Хорошо, только подмойся, и то, что снизу, придётся сбрить, поняла? — в очередной раз взглянув на тот терновый пиздец у неё между ногами, категорично произнёс я.

— Сбрить совсем что ли? — уверенности и желания в голосе той поубавилась.

— Разумеется, и не только лобок, но и задницу, — желая понять, что её так смущает, продолжаю давить я.

— Помилуйте, господин, да как же я с открытой-то срамотой в реке с бабами купаться будут? Меня ж дитём вечным прозовут и…

— Ну вот и выбирай, либо моя кровать, либо общество твоих сельских баб, — разочаровавшись в ответе куртизанки, выплюнул я, попутно оставив в мыслях засечку о просьбе к Барелю по обследованию данной барышни. Говорила-то она складно, но меня терзали смутные сомнения. Люди в двадцать первом веке хламидий там всяких и вич победить не могут, а тут пальцами щёлкнул, и на те — с хрена не капает и пизда не чешется.

Не ве-рю!

Пара тройка дней в обществе сельских «бродяг» пролетела как мгновенье. Днём я, будучи сельским магнатом и правителем, изучал округу, учился плести верёвки из коры, а затем сам учил баб плести первые сети и неводы, чтобы вместе с местными дедами, мужиками, детьми и вояками до вечера валить и выкорчёвывать окружавший нас лес. Затем, когда солнце уже садилось и работа в лесу становилась небезопасной, до полуночи учился с Барелем алхимии, после чего, если оставались силы, развлекался с действительно здоровой и ничего от меня не требующей Марьям.