— Да как ж это нечего? У меня ж тут обухи топоров, вил, лопат. Ножи ещё есть, подковы, щипцы и даже пара кое-каких украшений найдётся, — с чумазой довольной рожицей проговорил тот.

— Это всё, конечно, хорошо, но что насчёт снаряжения, оставленного тебе на ремонт бандитами? Его ты тоже как своё продать решил? — Взгляд паренька стал немного печальнее. Невысокий, но плечистый, тот, исподлобья взглянув на меня, отрицательно кивнул. Понятное дело, подмастерье надеялся, что про него забудут и после он сможет озолотиться, но — увы — я тот ещё скряга.

— Никому ничего не говори, и половина от стоимости их снаряжения останется твоей, договорились? — наклонившись и шепнув тому своё предложение на ухо, получил быстрый и такой же молчаливый положительный ответ.

— Отлично, кузнец, скоро я пришлю тебе местных мальчишек, пусть помогут с доставкой товаром, так что будь готов. — Сделав ударение на слове «кузнец», махнув тому рукой и покинув кузню, взглянул на домик лесничего, свет в котором внезапно погас.

Не успело солнце полностью вылезти из-за горизонта, как на главной и единственной улице Искры уже вовсю шли торги. Съехавшиеся со всех сторон деревенские старосты, а также их многочисленные помощники, обсуждая с дальними и не очень соседями грядущие возможные сделки и взаимовыгодные решения, косо поглядывали в сторону коптившей небо таверны, в которой только-только стали подавать горячий сытный завтрак, коим, собственно, и лакомилась хорошо постаравшаяся пара стражников и несколько местных мальчуганов, помогших нам с выставлением прилавков, загрузкой и выгрузкой товаров.

Также привлечению гостей способствовала и Марьям, помогавшая старшей сестре в качестве холуя*.

Раздвигать ноги от средней сестры никто не требовал, и без той на роль подстилок за монеты наших гостей претенденток по деревне прям очередь выстроилась, «одна краше другой». Кто мужа на войне потерял или от хвори лишился, кто в девках вот уже двадцать пятый год и никому не нужен, в общем, в данной сфере благодаря никудышной политике местных правителей бабы не скучали. Да и Марьям, в принципе, тоже благодаря паре моих советов скучать не приходилось.

Так как многие приезжие во время торга боялись отойти или оставить свой товар, брюнеточка, ловя на таверне заинтересованные взгляды, сама подходила, предлагая «обеды на вынос». Там тебе и картошка с мясом, жиденький супчик с тем же мясом и, конечно же, пойло да ещё и без требования «паспорта»... Этакая средневековая доставка, мать её.

Разумеется, пить и торговать позволяли себе немногие, также часть, подзывая Марьям, желали утолить совершенно иной голод, но девушка, постоянно оставляя кого-то другого вместо себя, чётко и ясно обрисовывала нашим гостям слово «нет».

Торговцы, крестьяне, бренчание взобравшегося на бочку менестреля, сновали по деревне туда-сюда. Кто-то искал инструмент для пахоты, кто-то хотел приобрести мясо и ткани для скорой свадьбы детей, ну а кто-то, как прибывший из города торгаш, попросту искал возможности нажиться.

Приметив одежды и оставшееся оружие бандитов, убитых отрядом Мидчела, один из гостей, одетых в дорогие шелка, не смог удержать своего любопытства и поинтересовался, откуда или от кого у нас данный дырявый товар. К счастью, когда тот начал загонять молодого, неопытного кузнеца в тупик и пытаться скинуть с товара цену, я, крутившийся неподалёку от двух подозрительных братьев, пришёл на помощь.

— Дырки для того, чтоб кожа дышала, — встав между горе-продавцами и торговцем, глядя тому в глаза, заявил я.

— Оу, уважаемый Кахам, не сочтите за дерзость, я лишь просто хотел узнать, откуда товар, — вновь упомянув о каком-то хрене с горы, проговорил торгаш.

— С трупов бандитов снят. Оружие тоже их, за всё заплачено кровью солдат Мидчела Первого Тутлюса, — сразу отсекая то, что товар кто-то может узнать и потребовать обратно, заявляю я.

— Конечно-конечно, коль кровь пролилась, значит, плата уже как минимум равнозначная. — Понимая, что перед ним не обычный холоп, а кто-то повыше, отступая, чуть приклонил голову торгаш. — Не глядя на дыры и историю, готов купить у вас всё за пять серебряных и пять цельных, — всё так же не выпрямляясь и глядя на меня из-под своего странного чепчика, предлагает он сделку.

— Ах ты ж, крысиная морда, а мне всего три с полушкой серебряных предлагал! — негодующе вскрикнул кузнец.

— Да на кол его посадить, обманщика и плута! — тут же, вторя брату, собирая на себе внимание толпы, произнёс лесничий.

— Значит, крепостных лорда Мидчела дурить удумал? — Понимая, что тот уже влип, просунувшись сквозь прилавок, сделал к тому шаг навстречу я.

— Зачем сразу на кол, не надо никаких колов. И никого я не дурил… Смилуйтесь, я же просто торговец, у меня ведь тоже есть семья, дети… Причём некормленые ещё с прошлой недели, — шаг за шагом пятясь и отступая в толпу, испуганно вещал побледневший мужчина, пока спиной не столкнулся с подоспевшими на выкрик стражниками. — Семь серебряных, больше нету, — оглянувшись, нервно сглотнув, отозвался торговец.