Леший неподвижно лежал в густой траве. В кучке обугленных прутиков с трудом можно было распознать остатки пышной шевелюры моего фамильяра. Куст напоминал горелый веник, который забыли у костра или случайно бросили в печь. Но он был жив и это мгновенно подняло мне настроение.

Часть корешков закопалась в землю. Мой питомец пытался себя восстановить имеющимися средствами, но это был очень медленный процесс. Любое дерево могло вылечиться от полученных повреждений. За годы или десятки лет. Вот только ждать столько я не мог.

— Восстань, мой верный спутник! — загробным голосом произнёс я и применил на фамильяра один из самых бесполезных своих свитков.

Вообще не думал, что он мне когда-то пригодится. Ускорением роста меня наградил кто-то из родичей. Этот скил пережил все приключения последних дней и ни одна схема применения навыков им не заинтересовалась. Но пришёл и его час. Правда, с театральными эффектами я немного перестарался.

Гнилостно-зелёное сияние охватило всё тело фамильяра и он, с душераздирающим скрипом, принял сидячее положение. На горелых ветках проклюнулись свежие листочки. В целом, эффект лечения можно было признать удовлетворительным. Злодейская улыбка сама собой выползла на лицо и я обернулся к отдыхавшей рядом дружине.

И увидел два десятка абсолютно белых лиц. Гридни неотрывно следили за каждым моим движением. Даже Прохор и Никита выглядели какими-то серыми.

— Что? — озадаченно спросил я

— Знаешь, княжич... — шумно сглотнув, хрипло произнёс Никита, — Шутки у тебя... Хреновые у тебя шутки, княжич!

— Ой, да ладно! — отмахнулся я, — Такие вы уже нежные все! Куст, поднимайся. Пойдём смотреть, что с врагом твоим стало.

— Ннее могуу, — с трудом проскрипел фамильяра, — Плоохо...

— Тогда сам пойду, — пожал плечами я.

— Неть! — неожиданно чётко скрипнул леший, — Ннадо мне.

Ну, надо так надо! Я поднял лысоватый фикус на руки и отнёс его к обгорелому пятну. Куст вяло выковырился их моих рук и устало прилёг на границе выжженной земли.

— Дальше что? — с интересом спросил я.

— Даальшшее? — проскрипел леший, — Даальшшее я будуу егоо ессть!

— В смысле? — переспросил я, но фамильяр меня уже не слышал.

Потому что начал бурно расти, затягивая своим телом весь периметр круга. А потом со всех сторон грянул пробирающий до костей трубный глас.

— ДА СВЕРШИТСЯ ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ!

Всё тело моментально парализовала неведомая сила. Мне показалось, что даже трава перестала шевелиться, а насекомые застыли в воздухе. Попытка сместить взгляд, чтобы активировать выручавший меня в сложных ситуациях навык Дестабилизации, провалилась. Я просто не мог этого сделать.

В поле зрения оставались только несколько таких же застывших дружинников и стремительно разрастающееся тело лешего.

Куст замкнул кольцо и начал расти вверх. Отростки переплетались и увеличивались в размерах с какой-то запредельной скоростью, как в фильмах про живую природу, когда в одну секунду укладывается несколько дней реального времени.

Через минуту над горелым пятном образовался полноценный древесный купол, который начал неприятно пульсировать, временами опадая до самой земли. Чуть в стороне находилась вросшая в эту структуру физиономия моего фамильяра. Бесстрастное лицо, покрытое коричневой корой, слегка светилось в такт пульсации купола.

Голос свыше больше не появлялся, но и странный стазис не проходил. Я мог сносно соображать, но толку от этого было немного. Однако, ничего другого я делать пока не мог. Только смотреть и думать.

Куста я нашёл случайно. Подстроить что-то подобное было невероятно сложно. Огромную серию не связанных между собой событий невозможно было просчитать. Пусть точку остановки отряда кто-то мог знать заранее, но как быть со всем остальным?

Моё решение освоить собственный навык? Выбор места тренировки? Реакция дремавшего в земле лешего и наш следующий бой? Почему вообще папаша Куста никак не реагировал на долбившую раз за разом ему в темя Дестабилизацию и решил всех убить из-за поломанного сучка? Что изменилось?

По всем раскладам мой навык беспокоил окружающих гораздо больше, чем поломанная веточка. Для огромного лешего она была даже меньше заусенца на пальце. Почему он так отреагировал? Именно в тот момент?

Я чувствовал, что на верном пути. Ответ на этот вопрос мог помочь мне разобраться в ситуации и понять её истоки. В памяти возникла удивительно чёткая картинка. Небольшая поляна, мой разговор с Прохором и злополучный сучок, который я обломал. Между последними двумя событиями что-то было, но память отказывалась давать подсказку.