Егорыча прямо с моста увезли в больницу, и что с ним сейчас, никто не знал.

Васька заклеил' письмо, потянулся за гитарой... По пути к гитаре он встретил Юлин просительный взгляд, но сделал вид, что не заметил его, и тихонько все-таки затренькал. Тренькал он Асадова, свою музыку, которую приладил к стихам. С Асадовым у него не получалось -- буксовал на припеве и тоненьким, недотягивающим голосом снова и снова заводил припев.

Юля, вздохнув, продолжал необязательную свою работу: сортировал электроды на сухие и влажные, хотя сухих был непочатый ящик.

Билов, поплевав на пальцы, дотронулся до чайника, потом без опаски приложил к нему ладонь и поматерил электрика. Васька, соблюдая невозмутимость, снисходительно взглянул на Билова.

– - И так не кипит, да еще Асадов!..
– - забывшись, огрызнулся Билов.

– - Ты чай кипяти, понял?
– - сквозь зубы процедил Васька.

– - А чего?
– - со своего насеста проскрипел Глеб.-- Хороший писатель, нежный...

– - И этот туда же,-- под нос себе прошипел Билов и выстраданно поднял глаза к потолку.

– - ...А чего?.. Красиво звучит, и слова хорошие -- про девушку, чтоб не отдыхала с кем ни попадя... Человека сперва узнай поближе, а уж тогда временно... Юля вот со своей балериной отдохнул, не узнавши, -- я ему еле лекарство добыл...
– - Он вдруг вспомнил, что сейчас Юлю трогать нельзя, оборвал мысль.
– - А тебя, Билов, чем песня не устраивает?

– - Пошло, Глебушка.

– - Асадов ему -- пошло, а сам со своей дудкой!..-- Васька презрительно усмехнулся. \

– - ...А чего "пошло"?.. Я с этим не согласен. Человек, видать, взрослый, пожилой, он вас, пацанов корыстных, поучит хоть временно, а то так дураками и подохнете. Соня твоя послушала бы чуток Асадова, -- глядишь, и рожать не намерялась.

В окошко постучали... Юля выглянул и почему-то встал.

– - Та-а-ак, балдеем?! На гитаре играем?..
– - Кареев сел на табуретку и обвел взглядом всех четверых.
– - Ну вот что, дорогие москвичи...
– - Он сделал передышку.
– - К утру чтобы вами здесь не воняло! Вопросы?

– - Умер?
– - Юля опустился на койку. Кареев посмотрел на него:

– - Живой... Пока. Михайлов -- ты? Ты с ним на мосту был?

– - Ну моли бога, чтоб жив остался! Кареев хлопнул дверью, с чайника слетела крышка.

– - Денежки тю-тю!
– - Васька ладонью стукнул по гитаре.
– - И отпуск полетел.

– - Чай будет кто?
– - Билов поднял крышку с пола.

– - Говорил, не получится...
– - лодал голос Глеб.
– - И плиты кое-как поставили, и человека почти до смерти убили...

Юля выскочил из вагончика.

– - Не психуй!
– - вдогонку ему крикнул Васька.
– - Слушаться надо было!..

– - Что делать, Вась?
– - несмело спросил Билов.

– - Откуда я знаю?! Спать.
– - Васька засунул гитару в чехол.
– - Свет туши.

Билов щелкнул выключателем.

– - Э-это... если не помер, мол... надо ему завтра гостинец... Смотри-ка... восемь метров... в камни... Возраст уж больно ломкий...
– - тихо рассуждал в темноте Глеб.

– - Спи, Глеб. Про себя переживай.

...-- Зайти, что ль?
– - сказал Васька утром, показывая на вагончик Кареева.

– - Не на-а-а-до...
– - жалостно протянул Юля.

– - Он тебя что, в гости звал временно?
– - поддержал Юлю Глеб.-Сваливать велел. Правильно велел. К Егорычу зайти и на дорогу -- машину ловить.

– - Зайди, Вась,-- вдруг осмелел Билов.-- Может, хоть сколько выпишет. Вдруг.

– - Не позорьтесь, пацаны корыстные,-- забубнил Глеб.-- С нас не взяли -- и слава богу!.. Это разве работа -- как мы плиты поставили?.. С весны в пазухи вода надавит, подмоет: все закладные порвет... На соплях... сварка-то...

Васька все-таки постучал в дверь. В вагончике трещал телевизор. Кареев сидел за столом спиной к экрану, курил. Напротив него -- молодая женщина с выгоревшими светлыми волосами.

– - Ну?
– - полуобернувшись, буркнул Кареев.-- Чего еще? Постели сдали?

– - Сдали,-- сказал Васька.

– - Привет столице!
– - Кареев, не глядя на Ваську, потряс над головой рукой.-- Все. До свидания.

– - Может, на другом участке есть работа?

– - Может, и есть,-- выпустил дым Кареев.-- Только не для вас.

– - А чего, Рафа?
– - спросила женщина.-- Чего случилось?

– - Потом расскажу,-- раздраженно отмахнулся Кареев.-- Не хотел их брать -- как чувствовал... Павла знакомые...-- И, резко обернувшись, спросил: -Почему Михайлов написал, что Курнашев трезвый был? Он же бухой был?!