— Да, вижу теперь, что там не я, — мне захотелось отвернуться от зеркала.

— Нет-нет, смотри, не отворачивайся! — бабка удержала меня за плечо. — Тебе сейчас ой как внимательно надо смотреть! Когда я открою проход, ты уже должен все о нем знать — повадки его проклятущие. Так что смотри, не отрываясь, не отворачиваясь. Пусть кривляется. Пока ты не спишь, он все равно оттуда выйти не сможет. А я пока зелье для тебя сварю…

Бабка отступила к столу и чем-то там загромыхала. Резко запахло керосином и сеном. Мне было интересно посмотреть, чем она там занимается, но я решил, что лучше выполню то, что она сказала.

Я подвигал руками, потом поднял правую руку вверх. Отражение повторило мой маневр с запаздыванием на пару секунд. И руку подняло не так высоко. Не прямую вверх, а согнутую. Интресно, как я должен узнавать его повадки сейчас? Оно же просто делает вид, что за мной повторяет… Оно ни с кем не дерется, не делает спортивных упражнений… Хм, кстати! Я быстро упал в упор лежа. И сразу же вскочил. Отражение осталось стоять. Я подпрыгнул. Отражение тоже подпрыгнуло. Я подошел ближе, почти вплотную к зеркалу. Приблизил ладонь к стеклу. Отражение помедлило, потом повторило жест.

Хм. Если бы я имел дело с живым человеком, то решил бы, что у него почти нет боевого опыта. Не знаю, почему я так решил, просто вдруг уверенно подумалось. Странно вообще было думать такое про свое отражение, это же вроде как я сам и есть. С моими способностями и возможностями. Раз у меня есть боевой опыт, то и у него… Должен быть. С другой стороны, мы совсем даже не доктор Джекил и мистер Хайд, делившие одно тело на двоих. Насиловал Феодору не я, я в это время спал в своей постели. С Владой развлекался тоже не я. Меня Гиена разбудил. Значит, он все-таки другой человек.

Пожалуй, это хорошо. Так, наверное, легче.

Я посмотрел еще раз на его лицо. Возникло странное чувство, что если бы нас поставили рядом, то мы бы не показались даже братьями. Похожи, вне всякого сомнения, похожи. Но как-то… метрически. Те же пропорции, но все остальное — другое.

— Готово зелье твое, — сказала бабка за моей спиной. — Садись за стол и пей. Потом ложись на лавку сразу, чтобы на пол не бахнуться.

Я неохотно отвернулся от зеркала. Быстро бросил взгляд на свое отражение. Оно все еще стояло лицом ко мне. Блин, эта фигня с отражениями просто не укладывалась у меня в голове! Вот сейчас мне казалось, что я конкретно так сплю. Ну не может же такого быть в реальности! Это же просто зеркало, как так?

Я сел на лавку напротив бабки, которая убирала примус в потрепанную картонную коробку. Передо мной стояла помятая жестяная кружка, до половины заполненная какой-то жижей. Я понюхал. Пахло чем-то аптечным. Как сироп от кашля или что-то подобное. Не противно, в целом.

— Пей давай, пока горячее, — повелительно сказала бабка. — Остынет — подогревать придется, а керосин нынче дорогой.

Я послушно взял кружку и сделал глоток. Зелье теплой волной прокатилось от головы до кончиков пальцев и легким толчком ударило в голову. На вкус — обычный лекарственный чай. По эффекту — будто полстакана коньяка замахнул одним глотком. Я поставил кружку и вытянулся на лавке.

— Забава Ильинична, а делать-то мне что надо будет? — спросил я.

— Спать, милый, спать, — ласково ответила она. — Закрывай глаза и спи. А то придет серенький волчок, а они, знаешь, любят кусать людей за что ни попадя…

— Я имел в виду, с двойником моим что де… — я замолк, не закончив фразы. Бабки в комнате не было. В углу рядом с дверью светился фонарь, которого раньше там не было. Тускло-оранжевый, почти ничего вокруг не освещающий. Кружки, из которой я пил, тоже не было. Стол был покрыт желтоватой льняной скатертью с длинной красной бахромой. Я поднялся с лавки и огляделся. Комната больше не выглядела заброшенной. На полу — полосатый половичок, окно отмыто до блеска, на окне — горшок с белой геранью. Печь сияет свежей побелкой. Заслонка отдраена до блеска. А на лавке рядом со столом — спящий я. Лицо безмятежное, рот слегка приоткрыт. «Надо же, как по-дурацки я выгляжу, когда сплю», — подумал я и посмотрел в сторону зеркала.

Оно было на месте. Только тумба и рама были не обшарпанными, а почти новыми, как будто лет сто назад, когда это зеркало сюда привезли и поставили. И стекло не волнистое, а идеально ровное. Никаких мутных разводов и темных пятен.

Наверное, мне туда? Ну, логично же, что если двойник выходит из-за зеркала, когда я сплю, то мне нужно подловить его там, в зазеркалье. Когда спит он?

Хм. Звучит это все, конечно, как сценарий какого-то мистического триллера.

Я стоял напротив зеркала и несколько секунд просто на него смотрел. Отражения моего за ним не было. На той стороне была комната бабки. В точности такая, как в реальности — потемневшее дерево, облупившаяся побелка на печи, никаких ковриков и фонарей, ничего такого. Я коснулся стекла пальцами, ощутил едва заметное давление, а потом пальцы прошли на другую сторону. Хм, прикольно. На этой стороне мои пальцы были полупрозрачными, а на той — словно обретали плоть.

Ну что, Лебовский, давай! Проверь, насколько глубока кроличья нора!

Или это из другой сказки?

Я забрался на тумбу, пригнул голову и решительно шагнул в зеркальный проем.

Ощущение реальности происходящего не появилось. Просто реалистичный сон, не более того. Когда можешь потрогать, понюхать и попробовать на язык вроде бы все, что угодно, но все равно понимаешь, что спишь.

В комнате, кроме меня, никого не было. На столе стояла одинокая чадная свечка и помятая жестяная кружка. Я оглянулся на зеркало. Но оно не отражало ничего вообще. Просто темный стеклянный прямоугольник. Как будто окно в ночь.