— Проявите к Матери уважение! — вскочил Люк Майнер и вынул из ножен блеснувшие остротой лезвие. Кто-то из кандидатов присоединился к замечанию, но только словами.

Мотт и бровью не повел. Его взгляд обволакивал меня, лишая зыбкой уверенности, и совершенно не касался восставшего против мотта мужчины.

Люк видимо рассчитывал, что доспехи ему помогут, дойди все до драки, и не стал временить — подскочил прямо к мотту, размахивая лезвием. Тьма, все так же стоящая черным шипастым облаком за его спиной, не шевелилась. Неужели он и не думает защищаться?

Люк совершил выпад и едва не порезал Теону щеку! Как я не заорала — не знаю.

Мотт легчайшим усилием увернулся, словно ему надоедала назойливая муха, схватил Люка за запястье и выбил из руки оружие. А потом схватил мужчину за грудки, и на не в чем неповинного кандидата посыпались удары. Кулаком по лицу. Опять и опять. И пусть их было всего несколько, Люк, испачканный собственной кровью, не мог сопротивляться.

— Стой! — закричала я, как только выпала из ступора.

Мотт отреагировал на мой голос и отбросил в сторону тут же застонавшего мужчину.

— Он ни в чем не виноват! — почему-то пыталась докричаться до Теона я, хотя смысла было ноль. Просто ноль!

— Арт Лихх? — негромко, но так, что услышали абсолютно все, включая Арта и Эра, произнес мотт. В глазах бывшего жениха вспыхнула, но тут же утихла паника. Узурпатор, я была уверена, наслаждался тем, что видел.

Серый кардинал. Настоящий кукловод! Монстр, остающийся в тени своих злодеяний!

— Кто из вас Арт Лихх? — Теон медленно обвел всех сидящих взглядом.

На скулах Арта заиграли желваки, и, смотря перед собой, словно ничего не опасается, он неторопливо и гордо встал из-за стола. Умение держать лицо наверняка досталось ему от подонка отца.

— Слушаю, — заведя руки за спину и взглядом встречаясь с Теоном, ответил он.

— Нет! — вмешалась я, понимая, что все идет к еще одной драке. — Арт, я сделала выбор, это… это ты… Теон, уходи!

— Я хочу услышать, что он скажет, — произнес бывший жених с прищуром и победной полу улыбкой.

— В твой выбор, — мотт выделил это слово, — нужно внести пару изменений, Лея.

Я ожидала, что Теон нападет на Арта, но нет… Все было еще хуже. Оба одновременно понеслись друг на друга, словно натравленные псы. А из-за того, что кандидаты в панике повскакивали с мест, чтобы не попасться им на пути, я не могла рассмотреть, что происходит… пока не услышала хруст, удар, чье-то болезненное шипение. Небеса!

Жуткое эхо насилия и ударов, сменилось гулким звуком падения. Теон подхватил Арта, швырнул на злосчастный стол, и такими же ударами, что достались Люку, принялся его избивать. Незажившее до конца лицо Арта мгновенно облилось кровью.

— Остановись, прошу! — кричала я, не в силах смотреть на то, какую яростью источает мотт. — Теон, хватит!

— Кричи громче, — зло зашипел мне на ухо Эр, одновременно что-то закручивая на своем правом запястье. У него тоже браслеты?

— Ааа! — не могла сдержать крика я, когда правую руку пронзило такой болью, что в агонии оказалась вся правая сторона тела. — Небеса, что со мной?

— Избавься от него! — так, что услышала только я, бросил Эр и снова наклонился над своим браслетом.

Он все-таки привел их в действие… Мерзавец.

— Ааа! — новая волна агонии от руки прострелила вверх и окольцевала голову горячим обручем.

«Скажи ему, пусть убирается!» — звучал в голове приказ Эра снова и снова.

— Теон, я умоляю… Аааа!

И он услышал. Швырнул окровавленного Арта на спину, смерил меня быстрым взглядом, который в секунду сменился со злого на… мягкий, обеспокоенный. Небеса, только не это… Только не такой Теон.

И оказался рядом со мной быстрее, чем нападал на кандидатов. Отряхнул руки, будто мог смахнуть с них чужую кровь, и притянул меня к себе.

— Тебе больно, — констатировал, а не спрашивал он. — Где? Скажи.

— Мне станет лучше, когда ты уйдешь, — произнесла, наконец утопая в иссиня-чёрном море. Нежась в его волнах, ныряя к бесконечным сокровищам. Так хотелось тоже к нему прикоснуться, но я стояла, опустив руки по швам.

— Это правда? — наклонился он, совсем чуть-чуть, еле заметно, так будто еще немного и поцелует.

— Искренняя, — ответила, борясь с мучительной, но переносимой болью, что причиняли браслеты.

И все-таки я слишком хорошо его знаю. Одним незаметным для чужаков движением век, он показывает, что думает о моих словах. «Лгунья» — говорят его глаза и надменный, но горячий словно костер зимней ночью, взгляд.

Я только отпрянула от мотта чтобы разорвать мучительную близость, как в зал вдруг набежали наставницы. Замотанные в шарфы и путающиеся в подолах одеяний, они в приказном тоне что-то говорили кандидатам и указывали им на выломанные бурей, или, правильнее сказать Теоном, двери.