Солдат лежал на спине, широко раскинув руки. Стекло шлема было разбито, лицо парня — посиневшее и отёкшее — застыло в гримасе невыносимого страдания. Он был мёртв. Мелкие осколки впились в кожу, кровь успела заледенеть.

Я остолбенел. Мы все замерли как вкопанные, вперив лучи головных фонарей в одну и ту же точку — синее лицо с разинутым в немом крике ртом. А потом я увидел кое-что, от чего даже в душном скафандре меня пронзил абсолютный холод космоса: в правой руке покойник сжимал некий блестящий предмет.

— Что за чёрт?! — вымолвил я ошарашенно.

Скрюченные пальцы цепко держали некое устройство. Старинное, с крупным непробиваемым экраном и самозатягивающимся механизмом. Многофункциональный браслет жизнеобеспечения. Мой!

Хулуд вскрикнул, разглядев покойника, и отскочил от него, как от прокажённого.

— М-мать! — Пьер первым вышел из ступора и выстрелил в небо из сигнального пистолета. — Всем отойти! Рассредоточиться. Стеречь периметр!

Я попятился назад, не сводя глаз с устройства в руке убитого. Как такое возможно? Это не может быть мой девайс!

Или? Я напряг память. Я всегда надевал МБЖ и носил под одеждой на случай форсмажора. Думал, пригодится, если на станцию нападут. Но колоссы не спешили прилетать, а мне надоело каждый раз снимать браслет, чтобы его не закоротило во время мытья. И я оставил его под подушкой. Вроде. Когда это было? В среду, во вторник?

Мог ли он потеряться где-то в другом месте? Например, в мастерской или когда мы перевозили Кроху.

Что если его кто-то нашёл и присвоил? А потом ещё хвастался перед друзьями? Им восхищались, ему завидовали — уж я-то знаю, какой эффект производят на людей по-настоящему крутые олдовые штуки! И вот пацана грохнули — из-за моего браслета.

Стоп. Но почему тогда устройство не украли? Не сходится. Да и Джульет — из какой они роты вообще?

Ладно. А что, если этот парень просто говнюк и всем надоел. Хвастуны бесят. Я сам пару раз получал по затылку в школе, когда понты били через край. Смотрите, какой у меня крутой девайс, лошары!

Или это всё-таки не мой браслет? Но как понять? До станции двадцать километров, а мне нужно стеречь место преступления.

Догадки метались в голове, тщетно пытаясь пробить черепную коробку, а я шарил фонариком в пустоте, контролируя свою часть периметра. Проклятый нейролинк не ловил. И довелось же забраться в такую дыру, где совершенно нет связи! Только шифрованные радиоканалы с протоколами настолько древними, что современные стандарты их не поддерживают.

Мы ждали в томительном напряжении. Нанобот оживил рацию отряда, связался с Циклопом и при помощи условных фраз и нелепых экивоков сообщил, что мы вляпались по самые уши. Затем доложил командиру роты, что мы застали лагерь в полнейшей разрухе, что отряд Джульет в основной своей массе куда-то исчез, но есть жертвы.

Число жертв на всякий случай не уточнил.

Майор приказал не покидать лагерь и выслал подкрепление. Через полчаса квадрат был залит светом десятка мощных прожекторов. Работники спасательных служб наводнили место происшествия. Лагерь был оцеплен, всех посторонних выдворили за пределы видимости. Перед этим наш отряд тщательно допросили — и даже Натана, который толком ничего не увидел и пребывал полнейшем неведении до нашего возвращения. Учения были свёрнуты, спасатели прочёсывали местность в поисках четверых пропавших бойцов. Мы собрали вещи и неторопливо возвращались на станцию. Нанобот рассудил, что сейчас на входных шлюзах начнётся столпотворение (и не исключено, что обыски), поэтому не было смысла нестись во весь опор. К тому же, всем нам выпала бессонная и нервная ночь — какая уж тут беготня.

Меня не покидало тревожное чувство. Чем дольше я думал, тем сильнее уверялся, что это был мой браслет. Но не стал делиться соображениями с друзьями. Неизвестно, какие бы это вызвало дополнительные вопросы. Я опасался, что может всплыть история с интендантом. Врать сверх меры — не мой стиль, а поскольку всей правды я рассказать не мог, выбрал срединный путь молчания.

Столпотворения избежать удалось: по прибытию мы застали у шлюза только один отряд. Через несколько минут они скрылись внутри. Нанобот связался с Циклопом: вблизи станции связь снова заработала.

— Он говорит, назревает серьёзный переполох. Служба Безопасности Кибера затеяла расследование.

— Что теперь будет? — с тревогой спросил Камикадзе. — Учения отменят? Роту распустят?

— Ничуть не бывало! — Нанобот покачал головой. — В худшем случае весь корпус затаскают по допросам, проведут несколько следственных экспериментов, объявят розыск по кластеру, а мы будем тянуть лямку, как и раньше. Уже завтра всё вернётся в привычное русло. А ещё у нас появился шанс нормально поспать.

— Ты после всего этого ещё и спать завалишься? — удивился Натан. — Там чувака завалили, почти у нас под носом!

— Это уже тринадцатый мой цикл, салага, — мрачно сказал Нанобот. — У меня под носом загнулось несколько тысяч таких чуваков. Некоторые — прямо на глазах. И далеко не все — в честном бою. Кибер убивает — каждый день. Что мне теперь, обосраться и не спать?

Натан не ответил. Шлюз открылся и мы вошли.

По ту сторону нас встречала делегация из двух человек и стайки дронов-сканеров.