Шрифт:
Когда край раскаленного солнца коснулся горизонта, я появился возле заброшенной голубятни. С южных равнин подул долгожданный ветер, нагоняя песку на окраины. Казалось бы, откуда ему здесь взяться, чай не африканская пустыня вокруг – степь. Но все равно каждый год на зубах скрипело, в особенности в конце лета, когда жухла трава, а на некогда зеленых холмах проступали бурые пятна потрескавшейся от жары почвы.
Иногда ветер приносил пыльные бури. На моей памяти такого не случалось, но дед Пахом рассказывал, как однажды откапывал трущобы от навалившего песка, ровно от снега. Говорил, что в будущем солнце станет светить жарче и превратится тогда местность вокруг в настоящую Сахару. Но случится это через тысячу лет, потому и ныне живущим волноваться не стоит.
Когда до голубятни оставалось пройти самую малость, показалась стая собак. Сначала на заасфальтированный пятачок выбежали две псины. Покрутились перед гаражами и уставились в мою сторону - косматые чучундры с вывалившимися из пасти языками. Затем появились еще три, покрытые грязной, обвисшей сосульками шерстью. Жарко им было, в этаких-то шубах. Не удивительно, что днем они отсыпались, и только ближе к вечеру выходили за пропитанием.
Ух, песье племя… Хорошо, что мне идти в другую сторону. Иначе пришлось бы пробираться по крышам полуразваленных гаражей или ждать, когда прогрохочет товарняк. Последнего собаки боялись пуще пламени. Казалось бы, давно живут на окраинах, должны привыкнуть – ан нет, всякий раз убегали, поджав хвосты.
Я свернул на узкую тропинку, петлявшую промеж густых зарослей. Прошел с десяток шагов и услыхал знакомый бубнеж. Это Малюта, приняв на грудь очередную бутылочку пивка, растекался мыслью по древу:
– … толку сейчас от сусликов? Дохлые они, не успели жирком обзавестись. Вот ежели по осени ловить, когда нагуляют запасов - тогда да, тогда дело. И не силки ставить – баловство это для малых детей. Хищник рано или поздно суслика обнаружит и из петли уволочет. Или слетится вороньё поганое … Нет, тут ловушка понадежнее нужна, вроде железной клети. Батя мой еще когда их клепал, да торговал на рынке за две копейки. Там главной хитростью входное отверстие было, чтобы суслик обратно не вылез. Делается просто… вырезается из пластиковой бутыли дверца, одним краем закручивается на гвоздь или проволоку толстую. Можно и не толстую, но тогда переплести важно для соответствующей прочности. Потом все это дело крепится…
Сколько раз я слышал историю про ловлю сусликов. Малюта как заезженная пластинка повторял одну и ту же мелодию по тысячу раз, но удивительное дело, слушать не надоедало. И было даже приятно. В особенности дремать, откинувшись на мягкую спинку дивана. Может все дело в уникальных свойствах голоса, имевшего по словам Гамахена успокоительные нотки. Стоило здоровяку открыть рот и мир вокруг становился уютнее: забывалось о тревогах, смолкали окружающие звуки и хотелось зевать. Неудивительно, что пацаны проворонили мое появление, убаюкал их бубнеж Малюты. И только когда заскрипели рассохшиеся доски пола, Тоша встрепенулся:
– Чижик, какого хера?! Русским языком было сказано, чтобы не приходил.
– Ща я его выкину, - пообещал Малюта и даже поднялся с дивана, разминая могучие плечи.
– Спокойно, пацаны – спокойно! Я не с пустыми руками в гости пришел, есть одна тема.
Здоровяк насупил брови. Он завсегда так делал, когда подозревал скрытый обман. Протянул руку, намереваясь схватить меня за грудки, но тут вмешался Тоша:
– Давай для начала выслушаем. Вдруг Чижик чего интересного скажет.
Я и рассказал про машину, которую требуется перегнать со стоянки у Южных ворот до Транзитной зоны. Имелась таковая на севере, с оборудованным КПП и шлагбаумами, отделявшими Красильницкое от остальной части города. В народе её еще отстойником называли из-за строгости контроля. Попасть в верхний город из трущоб было непросто. Длинная вереница машин по полдня простаивала, ожидая очереди на проверку, а иногда и дольше в зависимости от обстоятельств. Соседняя полоса напротив всегда пустовала. Воспользоваться ей могли лишь счастливые обладатели прописки в верхнем городе. Могли, но не стремились, уж слишком дурной славой пользовалось Красильницкое среди местных. А те немногие, кто все же отваживался, приезжали либо за наркотой, либо за дешевым контрафактом.
Ловкачи из числа городских во всю пользовались привилегией свободной полосы, в особенности послаблениями при прохождении контроля. Они перевозили нелегальный товар в так называемых «тарах» - специально оборудованных для этого дела машинах. Обыкновенно заряженную «тару» парковали в отстойнике. Документы с ключами оставляли в камере хранения через дорогу и ждали, когда появится водитель - посторонний человек, главной задачей которого было перевезти товар через КПП. Если такого и ловили с нелегальным товаром, то предъявить ничего не могли. Ну да, взял машину в аренду, законом подобное не воспрещалось, а то что в бензобаке героину на две тысячи – пардонте, ничего не знал. Задавайте вопросы владельцу автомобиля, которого может и не существовало.
Схема рабочая, поэтому пацаны не удивились, услыхав о моем предложении. Малюта так и вовсе ударил себя по ляжкам от радости. Он все мечтал отремонтировать взятые с бою авиаторы и тут такой царский подгон за плевое дело: всего лишь оставить машину в Транзитной зоне для перевозчика. Времени займет от силы полчаса, рисков ноль и двести рублей в кармане.
– Почему это двести? – возмутился Тоша. – Я может тоже заработать хочу, давай поделим пополам.
Здоровяку подобный расклад не понравился.
– Чего делить-то?! У тебя даже документов нет, как ты за руль сядешь?
– Спокойно, - парировал Тоша.
– А вдруг остановят?
– Кто? На все Красильницкое пять постовых, да и те дальше Калюжки носу казать боятся.
– Ну а вдруг? – не успокаивался здоровяк.
– Чего вдруг? В поселке народ без прав гоняет. Ты и сам прошлой весною катался или забыл?
Всё Малюта помнил, как отцовской машиной половину домов в поселке обшаркал, а потом неделю на попе сидеть не мог. Всё он помнил и знал, просто в мыслях уже красовался в целехоньких авиаторах и тут такой облом. Ежели еще Гамахен свои права на долю предъявит…