Она протянула мне трубку. Я, оторвавшись от прохладного холодильника, взял телефон.

— Привет… Всё хорошо, даже прекрасно… Ну, я не против, только мои ключи в офисе, а Жанну не хочется беспокоить, выходной всё-таки…

“Что? Я ослышалась? Не хочет беспокоить в выходной день??? А мне мозг выносить значит можно?!” — явно читалось на Юлином лице.

— Дай, — сказала она мне и почти что выхватила телефон из руки, — хорошо, Фара, я съезжу, только завтра — выходной! … Да! И я хочу провести его одна. Так что даю твой адрес Филу и знакомь его со всем своим семейством… В смысле с ним ехать? Ему зачем?… Да ты шутишь что ли? Он мне ночью спать не давал, так ещё и …. Ну, не в том смысле, блин, Фар! Он диван сломал! Да чего ты ржёшь? Ты всё не так понял! Фара!

И тут я уже не выдержал и рассмеялся. Она повернулась ко мне.

— Сговорились? — прошипела она, а я смеялся, прикрывая глаза ладонью. — Ладно, я припомню вам всё это. Собирайся. Я такси вызываю.

Юля

Просто в голове не укладывается, как всё это произошло! Живу себе, никого не трогаю и вдруг всё вокруг рушится и выходит из-под контроля. И из-за кого?? Из-за какого-то смазливого великовозрастного балбеса. Господи! Я была с ним в одной постели! Как такое могло случиться? Чем я вообще думала, когда укладывала себе под бочок? Вот дура! Он себе теперь возомнил чёрте что! Поглядывает, посмеивается, что-то там себе бубнит под нос — поёт, что ли? Надо было на его машине ехать…

Ах, да, ключи же в офисе. Вот блин как всё сошлось! Сейчас приедем на погрузку, обратно его посажу. Не фиг расслабляться и, чтобы ему жизнь маслом не казалась, получит у меня сегодня по полной программе. Так, на дорогу надо смотреть, не хватало ещё влететь куда-нибудь или в кого-нибудь.

Я злюсь? Да с чего ты взял? Вовсе не злюсь, я просто в бешенстве!!! Вот и правильно, лучше позвони кому-нибудь. Не хочу с тобой разговарива… Что? Жанночка?! Как дела? Ой, вы посмотрите на него! Как заговорил, голосок-то какой елейный, чисто патока. Жанка сейчас по стеночке стекает. Что? Гранитный камешек внутри? У кого? Она ему что — поёт? О, боже, избавь меня от всего этого. Да куда ты прёшь жигульма! Не видишь — Камаз едет! И не надо шарахаться от моего сигнала. Раз слышишь — значит жить будешь. Что? Ещё тебе посигналить? На, получай!… Аж полегчало… Слава богу, приехали… Гранит у него, как же…

***

— Фил, обратно ты едешь, хорошо?

— Без проблем.

Они подъехали к погрузчику. Уже было темно, хорошо, что рядом есть фонарь. Правда, толку от него мало, но всё же не в темноте. Вот любит Юля зиму, всё хорошо, но то, что темнеет моментально — это прямо нож в сердце. Не успеешь проснуться, как за окном уже сумерки. Не то что летом… А в Питере — так ещё и "белые ночи". В школе они ездили на экскурсию всем классом и Светка ещё пыталась прочесть газету. Видите ли — её отец утверждал, что в белые ночи можно читать не включая свет.

— Ну что успеем до восьми вечера, как думаешь? — спросил Филипп, усаживаясь за руль.

— Должны. Пробок на МКАДе сейчас быть не должно, а там чуть-чуть по городу и мы на месте. Поехали.

Они выехали с погрузки и влились в поток машин, который хоть и не был слишком плотным, а всё равно не особо разгонишься. Филипп вёл гружёную машину и, слушая подсказки навигатора, уверенно, не суетясь двигался в сторону столицы.

— Что это за песня такая про гранитный камушек в груди? — вдруг спросил он. Юля повернулась.

— Ты не знаешь эту песню? Она из каждого утюга звучала.

Он пожал плечами.

— Что-то не припомню.

Юля фыркнула:

— Завтра тебе Жанночка споёт, а может и станцует.

— Может и станцует… — вдруг мечтательно произнёс он. И заметив, как Юля закатила глаза от "восторга", улыбнулся.

Всё идёт по плану.

Они немного поплутали среди новостроек, но потом, созвонившись с заказчиком, нашли место разгрузки. Кое-как развернулись, определили место куда ссыпать гравий. Филипп залез в кабину и включил подъёмник, кузов медленно пополз вверх…

Юля звонила Фархаду, отчиталась о проделанной работе, как вдруг услышала возмущённые крики заказчика.

— Это что?! Что вы привезли?!

Филипп выскочил из кабины. Весь груз, весом в три тонны, аккуратной кучкой лежал в том месте, где договаривались. В чём проблема?

— Фар, подожди, перезвоню… — бросила она в трубку и отключилась. — Что случилось?

Юля подошла к кучке.

— Я просил гравий. А вы что привезли?

Она стояла смотрела на кучу гранитной фракции и чувствовала, как по спине побежал холодок, а потом холодная струйка пота. Филипп стоял рядом, шмыгнул носом:

— Круто. А в накладной что было? — спросил Юлю.

— Гравий там был, — чуть слышно произнесла она, — это я накосячила. Сказала погрузчику, что нужен гранит.

— А-а-а, и чё теперь?

— Это ты виноват! — вдруг она налетела на Филиппа, ударяя его маленьким кулачком по груди.

— Я?! — схватив её за руки, пытался удержать от себя подальше.

— Ты! Со своей песней дурацкой! — всхлипнув, проговорила она. Потом отошла и села на бордюр. Слёзы катились сами по себе и она даже не пыталась их вытирать.