– А я живу здесь, в девятнадцатом корпусе.

– Подозрительно часто, – продолжал рыжий, не слыша моих слов. – В утро убийства, у вас в номере, в ресторане Славы Ложко, здесь вот опять… Хватаете пистолет в руки, вынимаете обойму, щупаете ее, оставляете следы своих пальцев… Если вы действительно убили этого человека, то ведете себя очень хорошо.

– Я всегда стараюсь вести себя хорошо.

– Мы прекрасно друг друга понимаем, – он похлопал меня рукой по коленке. – Если на этом пистолете и были ваши отпечатки, то теперь они потеряли свою доказательную силу.

– Вы действительно меня подозреваете?

– А почему бы и нет? По отпечаткам установили, кто был этот человек, – лейтенант кивнул в сторону дерева, под которым нашли Мясистого. – Он в розыске. Наемный убийца. За ним много чего числится. Но здесь он потерпел поражение. Или удача изменила, или нарвался на кого–то более крутого.

– Вы считаете, что я подхожу на эту роль?

– Вполне. Хотите выстрою свою версию… Недоказанную, правда, но достаточно логичную… Хотите?

– Хочу.

– Он приехал сюда ради вас. Видимо, вас не знал, поэтому нашел не сразу. Но нашел безошибочно. Когда вы гудели с голыми бабами в «Душке», он дожидался вас. Вы брели с Андреем, а он шел следом. На набережной не решился сделать свое дело. Хотя погода была неважная, но люди сидели в кафешках, под зонтиками, в кустах… В ту ночь на набережной много было людей. Он уже знал, где вы живете, знал, что у него будет возможность выполнить заказ. Вот в этих зарослях, – лейтенант сделал широкий жест рукой, охватывая пространство от Ленина до колодца. – Вас есть за что убить? – неожиданно повернулся он ко мне.

– Я думаю, что если покопаться, то у каждого найдется нечто такое, за что можно завалить, не раздумывая.

– Ладно, не хотите отвечать, не надо.

– Вы не закончили излагать свою версию, – напомнил я.

– Нет, закончил. На этом мои знания кончаются. Что–то произошло здесь, что–то совершенно непредвиденное. Полторы бутылки коньяка, которые вы якобы выпили… Может быть, вы их действительно выпили, а может, создавали себе алиби. Дело не в этом… Что–то здесь произошло, возле самого Владимира Ильича… Но самое потрясающее во всей этой истории… Знаете, что?

– Не знаю.

– Ваши глаза, когда вы вынули из рукоятки пистолета пустую обойму.

– Надо же, – пробормотал я растерянно, и это были единственные слова, которые я мог произнести в тот момент. Ведь я до сих пор, до этого вот момента действительно не мог прийти в себя от этого открытия. Если кто–то случайно нашел пистолет в колодце, он мог его взять себе, отнести в милицию, спрятать, продать, отдать кому–то… Но оставить без патронов…

В этом была загадка.

Похоже, что кто–то меня здесь знает.

Знает меня настоящего.

Друг он мне или враг?

Это произошло как–то незаметно, как бы само собой – все вопросы, связанные с производством, снабжением, поставками сырья и отгрузкой готовой продукции, даже сбыт этой продукции уже, кажется, не волновали руководство «Нордлеса» слишком уж сильно. Всеми этими делами занимались второстепенные люди – мастера, прорабы, оптовики, торговцы, которых в фирме появилось как–то уж слишком много. У всех у них было дело, все зарабатывали на хлеб, кое–кому удавалось воровать в меру сил и сообразительности.

А высшее руководство фирмы скатилось к чисто криминальным разборкам, потому что именно здесь решался вопрос жизни и смерти каждого, вопрос процветания или угасания самой фирмы.

Расстреляли во дворе собственного дома Гущина.

Прямо перед окнами главной конторы фирмы взорвали Агапова вместе с джипом и медвежьей шкурой, которую он привез Выговскому в подарок для его новой квартиры.

И, наконец, пропал Фаваз. Просто исчез, не оставив никаких следов ни от себя самого, ни от трех сухогрузов с лесом, отправленных в Ливан. Все поиски не дали никаких результатов. Сведения, которые вроде выглядели надежными и достоверными, оказались ложными, фальшивыми. Номер в гостинице был снят на другое имя, мобильный телефон молчал, в квартире, которую снимал Фаваз со своей Валентиной, жили другие люди, которые ничего не знали о лукавом арабе. Хозяин квартиры жил где–то в ближнем зарубежье – не то в казахском Баян–ауле, не то в молдавских плавнях.

– Что будем делать? – спросил Выговский, собрав своих приближенных. – Три корабля с лесом – большие деньги!

– А как могло произойти, что мы отдали лес без предоплаты? – спросил Здор.

– Спроси у Мандрыки.

– Мандрыка! – нервно воскликнул Здор. – Как понимать?

– Давний надежный партнер… С его помощью началось наше восхождение к высотам бизнеса, – развел руками Мандрыка.

– Я понимаю – один сухогруз! – кричал Здор. – Но три?! Вася, как понимать, что ты отправил три сухогруза, не взяв с этого подонка ни копейки?