Коста отложил ключ и передал другой.

— То, что нужно… — довольно протянул Глава, когда болт у кресла наконец поддался со скрипом и колесо можно было снять.

Они чинили кресло.

Ночью.

Вместо артефактов, вместо наблюдений за небом этим вечером. Хотя, после того, что произошло днем в паланкине весь график сегодня претерпел изменения.

— Масло и кисточку, — скомандовал Глава и Коста встал, выбрал баночку со смазкой, и тонкую рабочую кисть с жестким ворсом и узким кончиком, чтобы доставать в самые скрытые места.

Господин Нейер восседал на подобии широкого низкого кресла, обложенного подушками для удобства. Куда пересел сам, не позволив помочь ни одному из слуг. Вокруг кресла в мастерской установили пару низких столиков, на которых разложили инструменты. Сир Ней терпеливо разбирал собственную коляску.

— Вот так.

Коста внимательно смотрел, как мастер последовательно — соединение за соединением, болт за болтом, часть за частью, снимает, очищает тряпочкой с мягким ворсом, и потом тщательно смазывает, откладывая вряд промасленные предметы на пергамент рядом.

— Как ты думаешь, почему это самая важная работа, Син? Почему ее нельзя доверить никому другому?

Коста задумался.

— Безопасность… — выдал он наконец, и пояснил далее, увидев, что сир вопросительно приподнял бровь. — Уверенность в том, что всё надежно.

У них была печь. В лавке… Она… плохо работала, на нее не хватало фениксов, она чадила, коптила, но… грела. Печь — самое важное на Севере, купол не удержать долго. Нет печи — нет жизни. Кругом снег. Если печь работает хорошо, можно приготовить лепешки и обогреть дом, но… чинить ее приходилось именно ему, Косте, потому что именно он — топил и готовил. И он знал, где постучать, и куда подуть. По одному звуку в трубе мог определить погоду, а по запаху дыма сообразить, что завтра надо чистить. Не потому что он хотел, а потому что был вынужден разбираться в печи. От этого зависела его жизнь и жизнь Мастера Хо.

А жизнь мастера Нейера зависит от… кресла с двумя колесами.

— Верно. Слуги могут не знать, на какое соединение приходится самая большая нагрузка, и не смогут определить, все ли идеально затянуто. И… зависеть от чего-то — это слабое место. Скажем, если кто-то захочет не пустить Фу на совет кланов достаточно повредить кресло, достаточно вовремя ослабить крепление, подложить камень на пути, и Глава рода станет посмешищем всего предела…

Мастер Нейер поднял один болт, разглядывая резьбу на свету.

— Поэтому давать возможность использовать твои слабости против тебя — нельзя.

Коста кивнул.

До этого Глава объяснил, зачем они едут в Да-ари. И что в поездке не будет времени заниматься креслом — все должно быть проверено заранее. Старшие будут решать дела — ему обещали показать аукцион, артефакты, найденные в пустыне и приготовленные для продажи, и… много развлечений. Его задача — вести себя, как наследник Фу. Коста так и не понял, почему именно от Да-арханов зависит будет ли принят и как будет принят. Ведь он — наследник другого рода, которого они последний раз видели, когда… настоящему Сину было около четырех зим.

— Потеря контроля — это слабость, Син, которую могут использовать и против тебя и против клана. Поэтому никогда ты не должен рассказывать, или давать повод кому-то узнать об этом. Пока мы не найдем способ решить проблему…

Коста кивнул.

Свою задачу в гостях он усвоил — вести себя соответствующе, больше молчать, меньше говорить. Постараться наладить отношения, и… предотвратить любые ошибки ему помогут хранитель Хаади и мозгоед, которые не отойдут ни на шаг. Но, чтобы не было, что предотвращать, он и сам должен вести себя разумно.

Хотя Коста не понимал, если Да-арханы — союзники, а Глава сказал, что они одни из немногих, кому можно доверять и можно положиться, и даже здесь все так сложно, что будет, когда он встретится с остальными?

«Последняя тренировка. Считай это проверкой — если Да-арханы примут тебя, как Наследника Фу — тебя принял весь южный предел, и ни один клан не произнесет и слова против.»

— Помоги, подержи вот здесь…

Коста поднял колесо, которые они вместе установили обратно. Мастер Ней проверил соединения, плавный ход вращения и удовлетворенно улыбнулся.

В дверь заскреблись. Сначала тихонько, потом настойчивее, а потом требовательно замявкали.

— Открой ей!

Но, прежде, чем Коста дошел — дверь распахнулась, и его охранник — бессменный хранитель бородач придержал створку, пропуская внутрь неугомонный комок пушистого меха.

На шее Хаади алели свежие царапины, а на руке — яркий багровый след от укуса. Бородач проследил за его взглядом и торопливо одернул рукав вниз, закрывая.

— Прошу прощения за случившееся сегодня, и… благодарю, — Коста склонился в полном поклоне ученика-учителю. Он сделал это раньше, чем успел подумать, как только понял… понял, насколько он вышел из себя сегодня. Мастер Хо был совершенно прав. Он превращается в животное, если дает власть «дурной крови».