Признаться, я и сама испугалась в первый момент. Ведь действовала я по наитию, и уверенности, что делала все правильно, не было. А уж когда во мне завибрировал чей-то тоскливый вой, так и вовсе задрожала.

Что, если я все испортила?!

Однако пламя довольно быстро рассеялось, и я первая бросилась к кроватке, чтобы проверить, что с малышом все в порядке.

Тот по-прежнему лежал, как и раньше. И хотя я надеялась, что смогу что-то исправить, испытала огромное облегчение — по крайней мере, мой огонь не повредил крохе.

Что Андреас оказался позади меня, я не услышала. Почувствовала. Даже не оборачиваясь, знала, что он рядом и напряжен до предела. Мы оба.

Мгновение. Другое. А затем мальчик чихнул…

Я не поверила своим глазам, но он поднял ручку и потер носик, а затем открыл глазки. Зрачок у него сначала был вертикальный, но это быстро прошло, а вот всполохи пламени на радужке погасли значительно позже.

— Получилось, — выдохнул Андреас. И ровно так же, как только что я слышала вой, я услышала радость. Сложно объяснить словами, как это работало. Но я была уверена на сто процентов — я чувствовала то, что чувствовал император. Словно мы с ним синхронизировались окончательно.

Правда, прикоснуться к сыну он совершенно не спешил. Лишь смотрел на него. А я, осторожно отойдя в сторону, чтобы не мешать, заметила на его глазах слезы.

Этот сильный, несгибаемый мужчина плакал. Смотрел на свое дитя и плакал.

Очень осторожно Андреас протянул руку к малышу, а тот неожиданно улыбнулся и ухватил отца за палец.

Так это трогательно выглядело, что слезы невольно выступили и на моих глазах. Можно было что угодно думать про императора, но он однозначно любил своего ребенка.

Как впрочем, наверняка, и мать малыша…

Это понимание больно обожгло. Вероятнее всего, эта мама тоже где-то рядом. И очень скоро появится. Не может же она остаться в стороне, когда ее ребенок очнулся.

— Велиас, — тихо прошептал мужчина. Мягко улыбнулся, и малыш ответил еще более широкой беззубой улыбкой.

Мне казалось, что я подсматриваю за чем-то сокровенным. Будто стала невольным свидетелем чего-то очень личного.

Андреас повернулся ко мне и благодарно протянул вторую руку. Я не смогла оттолкнуть или отказаться, несмотря на тягостные мысли про мать ребенка.

— Посмотри, — попросил он. — Посмотри, какой он.

И столько любви было в его голосе. Да и не только — боль, обожание, тоска и любовь. Все смешалось. И я невольно задумалась — как же долго Андреас искал возможность исцелить сына?

— Он чудесный, — тихо ответила, осторожно прикасаюсь к этому восхитительному ребенку. Тот, кстати, смотрел на меня довольно серьезно, перестав улыбаться. Так, что мне в какой-то момент стало даже слегка не по себе.

А когда его крохотные пальчики прикоснулись к моей ладони, между нами пробежала небольшая искра. Я испуганно отдернула руку, но Андреас удержал меня, не дав полностью отстраниться.

— Это нормально, — успокоил он. — У Велиаса остаточное влияние твоей магии.

— Ему не больно? — обеспокоенно уточнила я.

— Нет, — улыбнулся император. — Ему тепло.

Мы встретились взглядами, и теперь я отчетливо поняла — что-то необратимо изменилось. В глазах мужчины теперь была еще и безграничная благодарность.

— Спасибо, Ле-ра.

— Да за что? Любой бы помог, если бы имел возможность, — смущенно ответил, чувствуя себя неловко.

Андреас едва заметно нахмурился и покачал головой.

— Не все, моя хорошая. Далеко не все.

Его обращение ко мне вызвало мурашки. Словно меня внезапно украло теплый покрывалом — так стало хорошо и в то же время очень-очень волнительно.

— А что с его мамой? — ляпнула, чтобы скрыть свое смущение.

Но судя по тому, как мгновенно изменилось выражение лица жениха, зря я это сделала…

— У него нет матери, — довольно грубо ответил император.

— То есть… как? — растерялась я.

Мне даже в голову не пришло, что в этом мире деторождение может происходить иначе.

— А вот так. Она пыталась убить меня, а затем прокляла своего сына, когда я узнал и собирался наказать ее за покушение.

— Что? — казалось, в этот момент мое возмущение стало настолько масштабным, что даже в груди запекло. Надо же, стерва какая — прокляла малыша! Вот эту кроху!

— Да, такое тоже бывает, — довольно равнодушно отозвался Андреас и снова посмотрел на сына. При этом взгляд его тут же изменился, и вся жесткость мгновенно растворилась.