Быстро разложив наряды на все имеющиеся свободные поверхности, Николь повернулась к Амадин.

– Ну, что ж, начнем! Раздевайтесь!

Девушка вздрогнула. сейчас модистка напомнила ей тюремную надзирательницу. Понимая, что платье все равно снимут, она послушно расстегнула пуговички. Шерстяная ткань скользнула на пол. Амадин переступила через нее, ежась под пристальным взглядом модистки-надзирательницы.

– Нет, это тоже никуда не годится, моя милая! Запомните, уверенная в собственной неотразимости женщина начинается с белья. А ваша сорочка подходит крестьянке, но отнюдь не… спутнице герцога. Грета!

Уже знакомая работница моментально достала из белоснежной кучи, сваленной на кресло, что-то белоснежное и полупрозрачное, украшенное пеной батистовых кружев.

– Вот. Другое дело, - удовлетворенно кивнула Николь.

Одна из работниц потянулась было к девушке, но Амадин отшатнулась.

– Простите, но это я предпочту сменить сама, - твердо произнесла она.

– Как пожелаете!

повинуясь знаку модистки, работницы моментально извлекли резную ширму и установили ее в углу. Амадин скользнула за нее и перевела дух. Напор модистки ошеломлял.

Девушка стянула свою сорочку и дрожащими руками надела то, что ей торжественно вручили. Тончайший батист приятно окутал тело.- Ну что, - Николь заглянула за ширму и улыбнулась.
– Теперь другое дело!

правда, она сразу же снова нахмурилась:

– Панталоны и чулки тоже никуда не годятся! Берта! Три пары панталон, две пары шелковых чулок, две - шерстяных и позови господина Каприкорна!

Вторая работница сразу же выскользнула из комнаты.

– Господина Каприкорна?
– Амадин представила как в разгар переодевания в гостиную так же стремительно и суетно врывается мужчина и нервно сглотнула.

– Разумеется, вам ведь понадобится обувь! А пока наденьте.

Вместо ботинок ей подали очаровательные туфельки на каблучке и без задников, эффектно расшитые серебристым шнуром.

Вернулась Берта. И Амадин поняла, что белье отстоять не удастся.

Тут же за ширму подали что-то батистовое в пару к невесомой сорочке. Девушка с тоской глянула в зеркало и принялась переодеваться. Пристальное внимание раздражало, но она напомнила себе об обещанном магическом плетении. Это помогло. Во всяком случае, стало ясно ради чего терпеть эти мучения. Переодевшись, она опять вышла из-за ширмы.

Модистка снова бросила на девушку оценивающий взгляд.

– Вас есть грудь, - констатировала она.
– Что ж, значит подкладки можно будет не использовать.

– Подкладки? Создавать впечатление наличия груди там где ее нет?

– Именно, дорогая. Вся суть моды - создавать впечатление.

– Никогда этого не пойму, - пробормотала Амадин.

– Придется, - так же тихо сообщила одна из помощниц.

– Думаю дюжины комплектов белья на первое время хватит, - громко скомандовала модистка и добавила заговорщицки, - Очень рекомендую вот этот мизенский шелк с вышивкой. Герцогу такое нравится.

– Едва ли он такое наденет, - рассеянно ответила Амадин.

Николь Эш звонко рассмеялась.

– А теперь примеряйте несколько корсетов, мы подгоним их пока будем подбирать платья.

– Тут шнуровка сзади.

– Разумеется, под вечернее и бальное платье другие и не носят, - помощница ловко шнуровала ленты за спиной. Амадин терпела.

– Но я же не смогу его шнуровать.

– Боги с вами, шнуровать его должна горничная, - Берта еще немного затянула ленты, завязала и заправила их.
– А - расшнуровывать мужчина.

Амадин поняла что краснеет и злится по тому, как зазвенели чашки на столе. Последнее время она была постыдно несдержанна, раз дар то и дело прорывался в таких спонтанных выплесках. Давно с ней не случалось таких конфузов.

Николь задумчиво посмотрела на фарфор, побарабанила идеальными розовыми ноготками по подлокотнику и скомандовала:

– Оставьте нас.

Остальные помощницы тут же мышками выскользнули за дверь.

– Послушайте, дорогая.
– Николь поднялась прошлась по примерочной.
– Мы обе тут потому, что нас объединяет одна задача.

Ваша - выглядеть достойно, моя - помочь вам в этом.

– Не бескорыстно, - Амадин поежилась и подхватила плед, лежащий в одном из кресел, чтоб накинуть на плечи. В примерочной было не слишком жарко, тем более в тонком белье.

– Естественно, я планирую содрать с его светлости за каждую оборку, - отмахнулась модистка.
– И он это прекрасно понимает.

Амадин растерянно хлопнула глазами.

– Я, дорогая моя, понимаю, что происходящее для вас непривычно и неприятно. Хотя нет, не понимаю.