Горькая ирония заключалась в том, что он, названный Хозяином Зимы, на деле превратился в бессильного пленника этого мира. Будь он господином, серые глыбы расступились бы, покорные одному его слову. Они бы пропустили его!

– Рамиэрль!
– В голосе родича слышался неподдельный ужас, смешанный с восторгом. Роман глубоко вздохнул, гася в себе затопивший его безумный порыв. Он был готов положить руку на плечо Норгэрелю и пробормотать какие-то объяснения, но сын Ларэна смотрел не на спутника, а на скалу. Огромная каменная лапа бесшумно и медленно, как во сне, поднялась и обрушилась на каменные глыбы. Скала, нет, Волк Ангеса, покорный приказу повелителя, разгребал осыпь. Камни с грохотом летели во все стороны, а двое эльфов с благоговением взирали на ожившего исполина. Даже Роман, помнивший всадников Горды, и то был потрясен, чего уж было говорить о Норгэреле. Мелькнула мысль, не подсказало ли Ангесу мысль о каменном страже наследие Омма? Может, и так... Волк окончил свою работу и затих, вновь став гранитной скалой. Показалось ли это Рамиэрлю, или же наверху и впрямь блеснули расплавленным золотом звериные глаза? Блеснули и погасли, подернувшись мутной серой пеленой. Все стихло, лишь на груди каменного волка дрожали синие отблески.

Рамиэрль не поверил своим глазам. Меж каменных лап лежало нечто, похожее на овальное огненное озеро, и синее пламя было тем же, что пылало у Вархи. Они отгородились от ройгианцев так же, как Ангес от Арцея. Эмзар наверняка узнал эту волшбу от матери, а та от Ларэна... Что ж, они с Норгэрелем знают не только как ставить такой барьер, но и как его убирать, а силы, силы должно хватить. К их услугам вся маги мира Зимы, признавшего его своим хозяином. Воин не шутил, он и вправду вручил ему наследство Ангеса...

2885 год от В.И.

2-й день месяца Собаки.

Арция. Лага.

Филипп был настоящим дворянином. Покоряя женские сердца, он никогда не унижался до насилия, презирая и ненавидя тех, кто, не сумев завоевать любовь, пользовался тем что силен или богат. Сандер с плохо скрываемым удовольствием смотрел на то, как сильные руки брата скрутили винтом щипцы для сахара.

– Эти мерзавцы уберутся из Мунта и будут сидеть в Аганне, пока их не позовут. А Элла может хоть в узел завязаться, хоть за ними поскакать. Даро я пальцем никому тронуть не дам. Она МОЯ, - король сделал на этом ударение, - гостья, и она сама выберет того, кого захочет. Я скажу это ей и всем завтра же, а этими кобелями займусь прямо сейчас. Ты доволен?

– Спасибо, - от души сказал Александр.

– Пожалуйста, - рассмеялся король, - ты так редко чего-то просишь, что выполнять твои просьбы для меня сущее удовольствие. Кстати, раз у нас пошел такой разговор, давай начистоту. Тебе нужно жениться.

– Мне?

– Тебе!
– Его Величество пододвинул к себе кувшин с вином и наполнил два кубка.
– Давно хотел с тобой поговорить, да руки не доходили. Про твои подвиги с красоткой Вивианой я знаю, не такой уж ты и недотрога, каким кажешься. Виа прямо-таки в восторге была, после нашего отъезда аж два месяца грустила. Такого с ней еще не было.

– Правда?
– поднял бровь Сандер, принимая из рук брата кубок.
– Я польщен.

– Еще бы. Ты кого-нибудь любишь? Только честно. Может, эту малышку Кэрна?
– засмеялся король.
– Хочешь, я вас сосватаю?

– Даро?
– от удивление Сандер чуть не выронил кубок.
– Нет, конечно.

– Врешь ведь!
– засмеялся король.

– С Дариоло Кэрна меня связывает лишь данное ей и ее брату слово позаботиться от них. Честью клянусь.

– Ладно, верю, хотя дурак ты, братец. Спасти такую красавицу и на этом успокоиться.

– Ты с ума сошел, она же девочка совсем. Ей златокудрый рыцарь нужен, а не горбун.

– Златокудрый, говоришь?
– приосанился король, глянув в висящее на стене зеркало.
– Что ж, черное к золотому, юг к северу... Беру свои слова назад. Да и не стал бы ты меня за свою красотку просить, сам бы вступился. Слушай, может, тебе Аврора подойдет? Она не хуже Эллы, да не такой, как сейчас, а десять лет назад. Тебе без малого двадцать три, ей - двадцать. Сам бы женился, да хватит с меня венчаний всяких... Да не смотри на меня так, я ее не трогал. И другие тоже. У баб Вилльо с честью строго. Ну, что скажешь? Элла не против, братцы ее тоже. Хватит вам собачиться, право слово.

– Нет.

– А ты присмотрись все же, таких кос и у Эллы не было, разве что у... Проклятый!
– Король залпом выпил свое вино и налил еще.

– Не буду я смотреть, брат, - твердо сказал Александр, - я ни с Вилльо, ни с кем другим связываться не намерен, разве что дело о жизни и смерти пойдет. У тебя есть наследник, вы с Эллой ждете прибавления семейства, да и у Жоффруа уже есть один сын, а чем меньше в королевском доме наследников, тем спокойней. Да и сам посуди, какой из меня супруг? Дома сидеть не люблю, да и нет у меня дома. С моей неземной красотой я уж лучше буду Джакомо или Жозефа пугать.

– Ну и Проклятый с тобой, братец, - зевнул Филипп, - не хочешь любить Аврору, не надо. Джакомо с Жозефом от тебя не уйдут, это я тебе обещаю. Весной я за Паука возьмусь. Ладно, прости, меня Эжени ждет. Не всем же по заповедям жить, кому-то и грешить нужно.

2885 год от В.И.

2-й день месяца Собаки.

Арция. Лага.

– Если ты думаешь, что я кинусь утирать вам сопли, ты ошибаешься, Элла угостила сына таким взглядом, что тому стало не по себе.

– Подумаешь, - Жорес попытался улыбнуться, - ничего бы с ней не сталось, зато потом красотка стала бы посговорчивей. Или моей матушке она дорога, как памятник девственности?