Директор ЦР покачал головой.

— Простите. Этого не произойдет. Это повлечет за собой раскрытие правды.

— Значит, она получит ноль, — сказала Бет.

Мужчина в мундире откашлялся.

— Жертва ради высшего блага.

Мейс уставилась на него.

— Спасибо, я обязательно передам это своему надзорному инспектору.

Представитель Белого дома встал, давая понять, что встреча закончилась.

— Мы чрезвычайно признательны за вашу помощь в этом деле. То же относится и к президенту, хотя он, разумеется, не может выразить свою благодарность публично из соображений национальной безопасности.

— Полное дерьмо, — сказала Мейс, повернулась и вышла из кабинета. Бет и Рой шли следом.

Бет отвезла их обратно к дому Альтмана. Прежде чем уехать на работу, она сказала Мейс:

— Я помню про твою работу у профессора. И не надо быть гением, чтобы догадаться: какая-то часть твоего времени будет посвящена Рою. Но не забывай свою старшую сестру.

— Разве я смогу? Каждый раз, когда нужно, она рядом.

— Я могу сказать то же самое о тебе.

— Нет, Бет, не можешь. Мне бы хотелось, чтобы ты могла так сказать, но я провалила эту работу.

— Такова ноша старшей сестры, — сказала Бет, пытаясь улыбнуться.

— Мне показалось или директор ЦР был доволен таким поворотом событий?

— Нет, не показалось. Теперь, когда Доннелли сняли, догадайся, кто будет править в мире разведки и делать ежедневный доклад президенту?

— Ну да, верно.

Они коротко обнялись. Потом Бет Перри стала Шефом Перри, залезла в «Крейсер-один» и поехала в город бороться с преступностью.

— У меня нет никаких планов на сегодня, — сказал Рой. — Не хочешь пообедать с бывшим баскетболистом из колледжа, который стал однорукой канцелярской крысой? Я плачу.

— Звучит отлично. Я буду нарезать тебе еду и вытирать рот.

— Ага, отличная практика на будущее.

— На будущее? — резко спросила Мейс и уставилась на него.

Он отступил на шаг и покраснел.

— Будущее, в котором я научусь затыкать себе рот ногой.

— Рой, ты такой милый…

— Серьезно, хочешь пойти?

— С удовольствием.

Поздним вечером Мейс забралась на «Дукати», завела двигатель — и через две минуты уже мчалась по шоссе в округ Колумбия. Она въехала в Шестой район и вскоре очутилась в том месте, где ее жизнь навсегда изменилась. Сейчас от этого вида у нее скручивало живот и горели щеки. Но наступит день, сказала себе Мейс, когда она будет чувствовать здесь глубокое удовлетворение, а не большое горе. И когда этот день наступит — а он обязательно наступит, — Мейс Перри действительно вернется.

Моргание автомобильных фар заставило ее обернуться. Она вздрогнула, когда увидела, кто вылезает из полицейского «Крейсера».

Бет, все еще в форме, подошла и встала рядом с сестрой.

— Я подумала, что ты можешь сегодня приехать сюда.

— Иногда меня просто пугает, насколько хорошо ты меня знаешь.

— Мы — сестры. И… — Бет умолкла.

— Ты собиралась сказать, и копы, верно?

— Мы не сдаемся, Мейс.

— Знаю.

Мейс несколько секунд молчала, потом сказала:

— Мне почему-то кажется, что Доннелли и Бёрнс сейчас сидят в каких-то кабинетах и занимаются своими обычными делами.

— Возможно, так оно и есть.

— То еще правосудие…

Бет смотрела на старый многоквартирный дом.

— Не так уж плохо он выглядит.

— О чем ты? Это же просто помойка.

— Немного штукатурки, немного краски…

— Что?

— Он станет муниципальным рекреационным центром.

— С каких пор?

— Со вчерашнего дня, когда я получила одобрение мэра.

— Почему? — спросила Мейс.

— А почему нет? Старое здание, которое стоит тут без всякой цели. Можно оставить его стоять, пока оно не рухнет. Или превратить его во что-то полезное. Путь к будущему. Применим к зданиям. И людям.

Мейс разглядывала дом.

— Вы с папой всегда чувствовали символизм лучше меня.

— Я всегда думала, что у вас с папой намного больше общего.

— Правда? — удивилась Мейс.

Бет кивнула.

Младшая Перри оглянулась на «Крейсер-один», в котором терпеливо ждал водитель.