Шрифт:
Пайн кивнула и посмотрела на свои ботинки.
— Пожалуй, я могу себе это представить.
— А что вы помните о том времени?
— Больницы, анализы, доктора, которые меня осматривали.
— А родителей?
— Я думаю, что, когда они «заняли круговую оборону», меня оставили снаружи.
— Нет, я отчетливо помню, как ваша мать от вас не отходила. Она бы сидела рядом с вами в классе, будь у нее такая возможность.
— Я не говорю о материальной стороне. Она постоянно находилась рядом. А эмоционально — нас разделяла стена, которая никогда не исчезала.
— Она ужасно боялась вас потерять.
Пайн несколько секунд не сводила с него взгляда.
— Ну все закончилось тем, что мы друг друга потеряли, не так ли?
Глава 42
Пайн снова перебирала свои детские сувениры.
Кэрол Блюм сидела на стуле и за ней наблюдала.
Пайн рассказала ей о встречах с Агнес Ридли и Майроном Принглом.
— Ты считаешь, что Барри Винсент может быть важной фигурой? — спросила Блюм.
Пайн перестала разглядывать вещи из далекого прошлого.
— Я не знаю, — ответила она. — Просто мне представляется странным, что никто не может ничего о нем рассказать. Он приехал сюда следом за моими родителями и покинул город вскоре после их отъезда. Майрон считает, что мой отец знал Винсента не слишком хорошо. Так почему же Барри Винсент предъявлял ему свои голословные обвинения?
— Может быть, у них возникла взаимная неприязнь, о которой знали только они.
— Но, если речь лишь о противоречиях между ними, нам будет сложно выяснить, в чем они состояли.
— А твои родители когда-нибудь о нем вспоминали?
— Нет, я такого не помню. Узнала о его существовании, только когда вернулась сюда, и Майрон упомянул его имя. — Пайн снова посмотрела на лежавшие на постели предметы. — Я многого не знаю о своей семье, Кэрол. Мой отец умер совсем не там, где говорила моя мать. Его тело нашел Джек Лайнберри. И мне даже неизвестно, ездила ли мать туда, чтобы позаботиться о похоронах и развеять его прах. Она просто уехала, а после возвращения почти ничего мне не рассказала.
— Ты думаешь, что, если тело нашел Лайнберри, а она туда приехала, они обязательно должны были встретиться?
— Лайнберри сказал, что не видел моей матери. Но у меня нет возможности получить подтверждение его словам.
Блюм посмотрела на разложенные на постели вещи.
— Значит, это все, что у тебя осталось?
— Не слишком много, верно?
— Ну это придает каждой вещи особое значение.
— Я бы предпочла, чтобы они привели меня к правде.
— Это кукла твоей сестры?
— А что тебя заинтересовало?
— Бритта Прингл упомянула, что твоя мать искала ее на следующее утро после исчезновения Мерси.
— А еще она сказала, что люди совершают странные поступки в периоды стресса, и была права. Быть может, моя мать думала, что сможет отыскать Мерси, если найдет ее куклу.
— Может быть.
Блюм положила куклу обратно, а Пайн взяла одну из подставок под напитки.
— Мы использовали их вместо шашек, — сказала она, перехватив любопытный взгляд Блюм.
— Творческий подход, — заметила та.
Пайн улыбнулась воспоминаниям, но отбросила их, взглянув более внимательно на подставку.
— Что это? — спросила Блюм.
— Они от моего отца. Бар в Нью-Йорке. «Плащ и кинжал».
— Крутое имя для бара.
Пайн посмотрела на коллекцию подставок для пивных кружек.
— Но почему столько подставок из одного бара?
— Может быть, он работал там барменом? Или являлся постоянным клиентом?
— В некоторых штатах можно работать барменом еще до того, как тебе разрешают пить спиртное. Выглядит довольно странно. Я не знаю, какими были законы тогда в Нью-Йорке.
— Ну он пытался стать актером, так мне сказали. А молодым актерам приходится подрабатывать.
— Верно.
— Бар «Плащ и кинжал». Интересно, почему они выбрали такое название?
— Ты хочешь сказать, что оно привлекает внимание, или есть какие-то другие причины?
Она взяла телефон и начала поиск.
— В Нью-Йорке есть бутик «Плащ и кинжал» и бар «Плащ и кинжал» в округе Колумбия. Но в восьмидесятых они не существовали. В данный момент в Нью-Йорке нет такого бара.
— А в восьмидесятых не было вебсайтов и почти наверняка не осталось цифровых следов его существования в те времена, — предположила Блюм.