— Ты полагаешь, что он разгуливает по окрестностям, убивает людей, а потом переодевает их в странную одежду?

— Я ничего такого не говорил.

— Ну и что показал твой запрос?

— Что он действительно богат. Все его инвестиции вполне легитимны. Он активно занимается благотворительностью. И к нему хорошо относятся.

— А когда он появился в Андерсонвилле — или он здесь родился?

— Нет, он родился не здесь, во всяком случае, в полученных мной документах этого не сказано.

— И где же?

На лице Ларедо появилось сомнение.

— Не совсем понятно.

— Но как такое может быть, Эдди?

— Честно говоря, я не очень понимаю. С другой стороны, не у всех есть свидетельство о рождении, а некоторые даже не знают, где они появились на свет.

Пайн задумалась. Она и сама не знала, где родилась, пока не увидела собственное свидетельство о рождении, когда пришла пора получать паспорт.

— Ему за шестьдесят, значит, он родился в пятидесятых. Если это произошло в сельской местности, в доме, а не в больнице, и его матери помогала акушерка?

— Вполне возможно. И, насколько нам удалось заглянуть в его прошлое, у парня никогда не возникало проблем с полицией.

— Получается, что в какой-то момент своей жизни он приехал сюда и начал работать менеджером на шахте, где добывали бокситы.

— Верно. Это есть в полученных мной документах.

— А там не говорилось, когда он появился в Андерсонвилле?

Ларедо достал телефон и принялся искать нужную информацию.

— Где-то в восьмидесятых годах прошлого века. У меня нет точной даты. Но, полагаю, ее не сложно выяснить.

— Скорее всего, это не имеет значения.

— Ты думаешь, он имеет какое-то отношение к тому, что случилось с твоей сестрой?

— Возможно, но не слишком вероятно. Складывается впечатление, что он с искренней симпатией относился к нашей семье, в особенности к матери. И собирался предложить отцу работу в своей инвестиционной фирме. Он шел на встречу с ним… и нашел его тело.

— Проклятье. Наверное, он испытал настоящее потрясение.

— Моя мать сказала, что отец покончил с собой в Луизиане. А если верить Лайнберри, в Вирджинии. Мне тогда было девятнадцать. На самом деле это произошло в день моего рождения.

— Ох, мне очень жаль, Этли. Должно быть, тебе пришлось нелегко.

Она сделала глоток пива.

— Да, очень непросто. Но самым сильным моим чувством стал гнев. Меня не оказалось рядом, чтобы с ним поговорить. Он мог думать, что я его не люблю или он мне неинтересен. Этого не должно было произойти.

— Трудно залезть в голову к тому, кто размышляет о самоубийстве. Но тебе не следует думать, что на твоих плечах лежит хотя бы часть вины. Если человек действительно намерен покончить с собой, он найдет способ. Ты это знаешь не хуже, чем я.

— Да, знаю, но не в тех случаях, когда речь идет о моем отце.

Ларедо поднял бокал.

— Я понял твой намек.

Они еще раз заказали выпивку, а, когда несколько посетителей вышли на танцевальную площадку, Пайн повернулась к Ларедо.

— Хочешь?

Он удивленно на нее посмотрел.

— О чем ты?

В ответ она взяла его за руку и потянула за собой.

Но, прежде чем они вышли на танцевальную площадку, она сняла туфли и положила их на свой стул.

Затем посмотрела снизу вверх на Ларедо и улыбнулась.

— Теперь ты чувствуешь себя лучше? — спросила она.

Он усмехнулся.

— Ну что я могу сказать? Ты пугаешь с любым ростом.

Некоторое время они танцевали, стремительно двигаясь под мелодии, среди которых превалировала музыка кантри.

— Ты двигаешься очень неплохо для агента ФБР, — заметила Пайн.

— Я вырос в Куинсе, и в жизни у меня было единственное желание: стать членом мальчишеской банды. Тогда мне казалось, будто это кратчайший путь к деньгам и девушкам.

— И что произошло?

— Я не чувствовал мелодии. Оказался совершенно бесполезным.

— Кажется, я помню, что в колледже ты занимался легкой атлетикой?

— Полная стипендия — я умел очень быстро бегать. Исключительно выгодная сделка.

Следующая песня была медленной, и они неуверенно придвинулись друг к другу. Его рука обняла ее за талию, а Пайн наклонилась к его плечу.

Пайн вдохнула его запах и поняла, что Ларедо делает то же самое. Она уже собралась положить голову ему на грудь, но в последний момент передумала.