— Верно. И как прошел ужин?

— Мне не хватило спиртного.

— Что?

Она посмотрела на часы.

— Еще довольно рано. Не хочешь заглянуть в «Темницу»?

Казалось, Ларедо поразило ее предложение, но он быстро кивнул.

— Конечно. Хочешь переодеться?

Пайн бросила на него суровый взгляд.

— А ты хочешь, чтобы я переоделась?

Ларедо еще больше смутился.

— Что? Нет… решать тебе. — Он еще раз окинул ее взглядом. — Ты… выглядишь… ну, у меня нет слов… я хочу сказать…

Пайн быстро прошла мимо него и направилась к двери.

— Рада, что мы прояснили этот вопрос.

«Темница» оказалась заполнена на три четверти, и все головы повернулись в сторону Пайн, когда они с Ларедо вошли.

А ему приходилось смотреть на нее снизу вверх.

— На каблуках ты выше меня.

— Если твоя мужская гордость ранена, я могу ходить босиком.

— Ну, тут все зависит от того, сколько мы выпьем; возможно, дойдет и до этого.

В ответ она лишь фыркнула.

Они нашли свободный столик в задней части зала, рядом с импровизированной сценой, на которой выступали певец и гитарист.

Пайн заказала «Бадвайзер», а Ларедо джин с тоником, льдом и тройной порцией сока лайма.

— Ты не изменил своим привычкам в выпивке.

— Как и ты.

Когда им принесли заказ, Пайн стукнула металлической банкой по его бокалу.

Они сидели, пили пиво и джин и с минуту слушали певца и музыканта, покачивая в такт головами.

— А почему состоялся этот ужин? — спросил Ларедо.

— Плата за помощь Лорен Грэм, — ответила Пайн. — Но события получили интересное продолжение.

— О чем ты?

Она рассказала ему о Джеке Лайнберри.

— Значит, он был неравнодушен к твоей матери.

— Если только я правильно его поняла. На самом деле на мгновение мне показалось… — она замолчала.

— Что?

— Ну, несмотря на то, что моей матери уже за пятьдесят, на минуту я поверила, что он принял меня за нее.

Ларедо еще раз оглядел ее мускулистые обнаженные ноги и быстро отвернулся.

— Я видел тебя только со значком в одной руке и пистолетом в другой, и тут я остановлюсь.

— Лайнберри действительно очень богат. У него есть свой самолет и огромный дом. А за охрану отвечает парень из Секретной службы.

— И что с того?

— Такой человек, если у него возникнет желание кого-то найти, может нанять лучшего частного детектива и отправить его на поиски моей матери. Насколько трудной была бы такая задача? Моя мать даже не поменяла имя после того, как уехала из Андерсонвилля. А я стала известна благодаря тяжелой атлетике. Сколько существует других Этли Пайн? У меня даже есть проклятая страничка в «Википедии», которую кто-то создал, где говорится об исчезновении моей сестры.

— Знаю. Я видел.

— Это не я ее сделала, Эдди.

— Мне и это известно.

Ларедо сделал глоток коктейля, размышляя над словами Пайн.

— Значит, он мог найти тебя и/или твою мать без особых усилий, однако, не стал так поступать. Естественно, возникает вопрос: почему?

— Тебе тоже это кажется странным?

— Здесь мне все кажется странным. С тех самых пор, как я сюда приехал, мне пытаются скормить на завтрак нечто, характеризуемое как «местная каша».

— Прежде мне никогда не нравилось твое чувство юмора, Эдди.

— Я серьезно, Этли.

— Я вижу.

— А какое отношение к происходящему имеет Блюм?

— Что именно тебя интересует?

— Она устроила мне допрос третьей степени после того, как мы в первый раз встретились. Хотела узнать, что было между нами в прошлом.

— И что ты ей сказал?

— Что ее это не касается. И тогда она сообщила мне, что сделала на меня запрос.

Пайн рассмеялась.

— Да, она прямо набросила на тебя сеть.

— Ты думаешь, это смешно?

— А ты сам что думаешь?

Ларедо наконец тоже рассмеялся.

— Наверное. Однако она сказала, что я успешно прошел проверку, — заметил он.

— Очевидно, ей не удалось поговорить с информированными людьми.

Ларедо допил свой джин с тоником и поднял руку, чтобы ему принесли еще, Пайн заказала очередное пиво.

— Вернемся к Джеку Лайнберри, — предложил Ларедо, когда официант принес их заказы. — Я сделал на него запрос.

— Что? На Лайнберри? Зачем?

— Он по-настоящему богатый человек, и живет здесь.