«Квартира номер пять, хозяин Жан. По-моему так. Точно так и есть». Подъезд с толстыми железными дверями, которые были открыты. Первый этаж, квартира номер пять. Кулак тихо постучал по мягкой дерматиновой обивке.

Мне отворил стереотипный француз: небольшого роста, худой, с аккуратной бородкой и усами, с геометрически правильными и заостренными чертами лица. Ну и как бонус — красный шелковый халат.

Прихожая освещалась тусклым светом настенного бра. Ботинки на коврике явно намекали на то, что необходимо разуться. Наклонившись, развязывая шнурки, взору открылся плакат Игоря Талькова на двери в спальню. Обшарпанный линолеум, выцветшие обои. Француз в огненно-красном халате явно смотрелся как персонаж из другой сказки.

— Bonjour, меня Жан, по-вашему можно Иван. Прошу зайти.

Расположившись за кухонным столом, я наблюдал за тем, как Жан при тускло-желтом свете одиноко висящей лампочки, что-то кропотливо забрасывал в кастрюлю. Попутно усиливая пламя на туристической газовой горелке.

— Тут хорошо расти картофель, остальное не очень. Есть и главное, консервы. — Нож в руках Жана ловко вскрыл жестяную банку тушенки. — Чаще полезное является за Разделом. Вот и консервы из cave… погреба у холма. — Ломаный русский и французский трескучий акцент никак не раздражал. А даже немного веселил, придавая беседе некую аристократичность.

— Жан, а как ты здесь оказался?

— Главное не как, а из-за чего. Вот тебе сколько лет?

— Девятнадцать.

— Вот, почти всем, кто сюда попал, было до двадцати. — Жан поставил кастрюлю с тушеной картошкой на стол и сел рядом. — Ешь. Так о чем я? Ah, oui! Это работа секты «Последних Свидетелей». Перенесенные человеки с куском из нашего мира вокруг, с домами, животными, деревьями. Выглядеть как пузырь.

— Я упал с высоты, без всяких частей из нашего мира. — Не стесняясь я говорил с набитым ртом.

— Ну не знать, может, что и новое.

— Поподробней о перенесенных.

— Oui. Они попадают сюда из-за проклятых заколдованных вещей — перетяг, — француз еле выговорил последнее слово и сделал несколько магических па руками. — У этих «Последних свидетелей» есть колдуны, что закидывать сюда людей.

— Какие это могут быть вещи? — Я стал мысленно прокручивать последние контакты в своем осеннем городке: продавщицу за мясным прилавком, эту злосчастную монету, которую сейчас не отличить от других, лежащих в кармане куртки.

— Чаще argent. Монеты помельче, что дольше в кармане валяться будут. Да ты не… — Засмотревшись на тусклую лампочку, Жан начал вспоминать какое-то слово. — Да ты не парься. Без разницы, как ты здесь оказался.

— Нет, есть! Помню, монета от ведьмы-продавца. Пятьдесят копеек.

Я достал горсть монет из внутреннего кармана куртки. И раскрыл кулак. Начал искать взглядом медные кружочки. Их оказалось около пяти, и я ссыпал их обратно в карман.

— Здесь перетяг! А серокожие существа на той стороне раздела?

Жан уже с неохотой слушал меня. Не притронувшись к еде, он поставил кастрюлю в раковину.

— Демоны. О них быть завтра. Ночи тут часа четыре. — Жан провел меня в комнату с двумя панцирными кроватями. — Так вот, эта твоя. Если встать раньше, не пугайся того что увидишь.

Жан улегся и сразу уснул — к коротким ночам видимо уже привык. Мне потребовалось где-то полчаса.

Проснувшись из-за света наполняющего дом, я оглядел комнату: обычная советская квартира начала девяностых. Взгляд остановился на Жане. Дыхание сбилось от увиденного: у француза из темечка вверх выходил столб синего света и уходил сквозь потолок. Вокруг вились тонкие разноцветные нити. Казалось, даже играет какая-то мелодия.

— Что за черт?! — вырвалось у меня от удивления. Столб света резко начал втягиваться обратно в голову, уводя за собой разноцветные нити.

— Bonne journee Эд. — Жан быстро поднялся и оделся. — Эд, какого цвета была душа? Ну, столб света.

— Синего.

— Значит, тревожное снилось. Одевайся, пойдем. Еще не все рассказал. Показать еще надо.

Дождавшись меня на лестничной площадке, Жан не стал спускаться к выходу, а, поманив рукой, последовал наверх. Миновав четыре этажа обычной советской панельки, мы остановились у вертикальной лестницы, ведущей на крышу. Француз ловко влез в открытый люк и крикнул в квадратное отверстие на потолке:

— Здесь хорошо видеть этот мир.

Пройдя через невысокий чердак, выбравшись на крышу, я ступил на наклонный шифер. Боясь высоты, я мог лишь смотреть себе под ноги. Пробравшись вслед за Жаном по коньку двухскатной крыши до вентиляционной трубы, крепко схватился за нее обеими руками. Переведя дух, смог воспринимать речь неумолкающего француза и, наконец, поднять взгляд.

— Эд, ты посмотреть наверх. — Я запрокинул голову. — Этот мир висеть во тьме, вокруг только бескрайняя бездна.