Раскосые глаза Шана расширились, как будто Делин только что сказал, что кидает его.

— Это рабочий вечер, пусть всё идет по плану. Не хочу привлекать внимание, пока ты здесь без документов. Вполне могут выслать обратно. И… туда пойдет Ноа, и Ева будет там. Ты же знаешь, люди хрупки, а Ноа не осознает, что за ним могут всерьез охотиться.

— Да. Ты прав.

— Здесь останется Лили, не дай ей заскучать! Но не волнуйся, если захочешь побыть один, она не сочтет это невежливым.

Шан снова молча кивнул, и Делин мягко добавил:

— Я вернусь как можно быстрее.

Шан встрепенулся, и в нем мелькнул тот мальчишка, которого Делин хорошо помнил.

— Вода уже холодная!

Шан чувствовал себя неуютно в чужом доме.

В чужом мире.

Но с чужой одеждой смирился довольно быстро.

Огромный старый свитер вроде бы принадлежал одной из сестер — или бывшему парню одной из них. Или парню, но девушка носила свитер и так и не отдала. Шан пока привыкал к людской речи и не всё понимал, особенно когда говорили быстро. Он хорошо знал английский, после разрыва между мирами все фейри его учили, но манера разговора, интонации пока были слишком новыми, чтобы Шан быстро приспособился.

Джинсы ему совершенно не подошли, зато свитер оказался таким большим, что скрывал руки до кончиков пальцев и свисал почти до колен. По скромному мнению Шана, в него могли спокойно завернуться и Ева, и Лили вместе взятые.

Он оставался в комнате, где наконец-то уснул. Делин разбудил его, потому что не хотел уходить молча, и Шан был за это благодарен. Но после ухода брата казалось особенно пусто и страшно, а дом затих и будто вымер. В полумраке Шану чудилась гарь на стенах, а стоило снова задремать, как его будили крики из снов и едкий запах паленого. Его чуть не вывернуло, и он решил, что без брата пока спать не будет.

Помедлив, Шан всё-таки вышел из комнаты и осторожно спустился вниз. Его босые ноги мягко ступали по половицам, острые кончики ушей подрагивали, невольно пытаясь уловить звуки опасности, но стояла тишина.

Дом был большим, хотя не настолько, как поместье родителей. Не то чтобы Шан видел много домов людей, но сразу понял, что всё сильно отличается от родного Фарналиса. Другие формы, иные материалы. В «Убежище» родная культура и местная сливались, но там еще были кали’фарн, да и Ноа был хорошим знакомым. Шан не настолько ощутил, что он в другом мире.

Он с удивлением рассматривал развешанные по стенам фотографии. Лили, Ева разного возраста, еще люди, наверняка друзья. Пара людей постарше, видимо, родители. Шан вспомнил, как Делин сказал, что напишет домой. «Они должны хотя бы знать, что ты в порядке».

Отвлекаясь от мыслей о доме, Шан пошел дальше. Пол под босыми ногами казался странным, из непонятного материала. Зато прохладным, это привычно. Добравшись до лестницы, Шан положил ладонь на перила, чувствуя их гладкость, отполированность. Он попытался дотянуться до живого сердца дерева, но в ответ была только пустота. Какой-то синтетический материал.

Шан медленно и бесшумно спустился, ведя ладонью по перилам. Дом был большим и светлым — обои кремовых оттенков, вкрапления более темной мебели странной некрасивой формы. Шан не сразу понял, но вспомнил, как это обсуждали в Академии: люди не стремятся повторить формы, привычные в природе, наоборот, как будто противопоставляют свою жизнь миру.

На кухне послышался звук, и Шан тут же направился туда.

— Ой.

На кухне стояла Лили. В черном сарафане с многочисленными оборками, густые светлые волосы не были собраны и ниспадали до талии, напоминая о пушистых хвостах животных. Лили, видимо, заваривала чай и не слышала Шана. Чуть не выронив чайник, она уставилась на него.

Шан тут же смутился. Он не ожидал, что в доме кто-то есть, совершенно забыл, как Делин говорил, что Лили останется. Шан обнял себя руками, жалея, что не может стать как можно меньше. Хорошо хоть, свитер достаточно большой — и всё равно Шан чувствовал себя слишком неловко.

— Извини, — пробормотал он, путаясь в словах и языках. — Я забыл, что ты здесь. Не хотел пугать. Я тут просто… ох.

Когда первое удивление Лили прошло, она явно взяла себя в руки.

— О, как хорошо, что ты проснулся! Садись. Чай будет готов минут через десять, но есть холодный обед. Сейчас подогрею. Ты же ничего не имеешь против мяса?

Шан качнул головой. Мясо он любил.

Он уселся на краешек стула и опустил глаза, дергая нитку на рукаве свитера. Спохватился, что нехорошо портить чужие вещи.

В Академии у него была своя комната, заполненная всяким хламом, который он притащил из дома или обзавелся уже на месте. Теперь у него даже своей одежды не было. Шан сцепил руки, усилием воли заставляя себя замереть.

— Тебе было удобно? — спросила Лили. Что-то пикнуло, и она поставила перед ним тарелку, от которой вкусно пахло.